Гросох опустил глаза. Человек не хочет, чтобы раб выполнил грязную работу? Да даже другие рабы всё время норовят свалить всё друг на друга! Давно был последний раз когда кто-то задумывался о его жизни…

– Спасибо, – буркнул грайдец.

– Да не за что. Надо бы только придумать, что делать…

Чиж снова принялся разглядывать крепость. Гросох неловко топтался на месте. Только тут он вдруг заметил, что Лаарнель не дал ему никакого оружия. Как же он хотел, чтобы Гросох выполнил его поручение?..

– Вот это любопытно, – вдруг хмыкнул Чиж. – Где-то я этот символ видел…

– Ы? – нахмурился Гросох.

– Ну, символ, – повторил Чиж. – Вон, видишь? У стены.

Гросох присмотрелся к крепости снова, и на этот раз разглядел какое-то жёлтое полотнище. Правда, это ему ничем не помогло.

– Ы, – недовольно повторил он.

– Кому-то они поклоняются… – Чиж снова достал из кармана монету. – Только вот, зараза, не помню, кому. Там что-то очень глупое было. Вот бы это использовать, нет? Улавливаешь?

Чиж снова стал разглядывать крепость в трубу. Гросох покачал головой. Этот человек говорит о каких-то совсем уж странных вещах…

– Что мне сейчас делать? – наконец спросил он, ещё потоптавшись на месте.

– Ну я пока постараюсь придумать, как нам пробираться в это чудо, – ответил человек. – Всё равно без плана туда соваться не надо. К слову, буду рад любому намёку или подсказке. А так – делай, что хочешь.

Гросоху понадобилось какое-то время, чтобы понять, что значат эти слова. Слишком давно он их не слышал. Слишком давно он делал то, что приказал хозяин или его надсмотрщики…

– Я пойду осмотрюсь, – торжественно сказал Гросох.

– Как скажешь, дружище.

Гросох развернулся и пошёл в лес. В его голове роились мысли. Он, конечно, понимал, что вряд ли Чиж имел в виду, что они теперь друзья. И всё равно было приятно. Человек оказался совсем не таким, как ожидал Гросох.

Поручение Лаарнеля, несмотря ни на что, выполнить будет тяжело.

Глава 7. Местные

Гросох с шумом скрылся в кустах, а Чиж наконец-то спокойно продолжил наблюдать за фортом. Грайдец вроде был не самый тупой и не самый злобный, так что трудностей с ним возникнуть не должно. Но всё равно: лишняя голова – она как бы лишняя. Да и наверняка Лаарнель приставил его к Чижу не просто так…

«Эх, вот же ж добрая я душонка! – усмехнулся своим мыслям Чиж. – Нет бы дать ему доблестно самоубиться… А какие песни бы сложили!..»

Ну, что ж, лишняя помощь – уже как раз не лишняя. А потому на грайдца придётся и порассчитывать.

Чиж снова посмотрел в трубу. Он специалистом в укреплениях не был, но за добрые полтора десятка лет разбоя кое-чему пришлось понахвататься. Такого рода укрепления Чиж видел в избытке в Примитивных, да даже и во многих Подвластных человеческих мирах, где по-прежнему не слышали об огнестрельном оружии. И при этом в материале, мягко блестящем в свете луны, безошибочно угадывалась магия, причём магия альтов Наэсфеля: не запредельно вычурная, как у каких-нибудь мадралов, но и не вовсе неотличимая от природы, как у члаунов. Шесть башен, почти в правильном прямоугольнике; и стены, и башни усыпаны узкими бойницами; в центре форта – высокая круглая башня, вероятно, казармы. Вокруг – ещё кое-какие постройки, но производили они впечатление, скорее, торговых лавок, причём изрядное время назад заброшенных. Внутрь струился поток всякого сомнительного элемента. Зверьки перед крепостью, очевидно, разумные – и, очевидно, собственно, местные, в отличие от людей.

Чиж закрыл трубу и осторожно убрал её в чехол на поясе, снова принявшись играться монеткой. Где бы альт ни жил – хотя Чиж готов был биться об заклад, что он жил на самом верху центральной башни – в первую очередь, в любом случае, надо пробраться в форт. С одной стороны, затесаться в поток пришлых не так уж сложно. С другой – точно не в такой одежде, и точно не без солидного холодного оружия. К тому же, с собой предстояло протащить ещё и грайдца – не пропадать же такой силушке и рвению за мудрыми философствованиями.

Чиж ухмыльнулся. Конечно, всякий уважающий вор и разбойник помотал бы у виска пальцем и слинял, посмеиваясь над чрезмерно много хотящим нанимателем. Но Чиж гордился славой одного из самых лихих – пусть и не самых удачливых – разбойников. А тут предстояло не только приключение – тут предстояло целых сорок тысяч эфиров, гарантированных весьма уважаемыми бумажками! Пробраться бы только внутрь… И при этом, желательно…

Где-то справа от него щёлкнул какой-то механизм.

– Д-д-дёрнись, – последовал высокий, чем-то похожий на детский голос, – и я в-в-выстрелю.

Чиж поднял руки и медленно повернулся к хозяину голоса. Это был как раз один из тех зверьков, которые стопились у форта. Хвостом зверёк держался за дерево, а в лапах держал грубый арбалет. Одно из треугольных ушей было повёрнуто к Чижу, другое постоянно крутилось, словно в поисках чего-то.

– Не д-д-двигайся! – снова повторил зверёк. Чиж поднял руки ещё выше.

– И в мыслях не было!

Зверёк издал приглушённый лай.

– Так уж и не б-б-было, хи-хи!

– Ни в коем случае! – Чиж медленно поднялся. – Терпеть не могу!..

– Зам-м-мри! – зверёк дёрнул арбалетом.

– Хорошо-хорошо! Уже замер!

Зверёк внимательно рассматривал Чижа чёрненькими глазками-бусинками.

– Б-б-быть может, вам и удалось схв-в-ватить племя в ночи, но под-д-дкрасться к линглингу незамеченным не см-м-может ни один человек!

– А, так это твоё племя там, перед фортом? Жуткое дело!..

– Не над-д-до притворства! – зашипел зверёк – лиглинг, судя по всему. – Кт-т-то ты?

– Зови меня Чиж, – улыбнулся разбойник.

– Т-т-ты зовёшься по птице, хи-хи?

«И здесь это пернатое недоразумение живёт…»

– Я предпочитаю думать, что это птицу зовут в честь меня. Хотя, признаться, это крайне маловероятно. Как твоё имя?

Звёрк зашипел.

– Не т-т-твоё дело. Чт-т-то ты забыл в лесу?

– Что ж… Ты меня поймал, я признаюсь: я рассматривал форт, чтобы понять, как лучше всего в него попасть незамеченным. И – уверяю тебя, всем чем хочешь! – я никак не причастен к тому прискорбному обстоятельству,