– Ладно, коли так, – медленно кивнула она, – но если проваляешься весь путь пластом – никакой речи об оплате и быть не может, а ещё задолжаешь мне за билет на корабль. Это понятно?

– Да, мадам, предельно, – кивнула, но тут судно словило особо крупную волну, и меня знатно качнуло, в прямом и переносном смысле: желудок решил покинуть тело, прежде выплеснув из себя всё содержимое. Я стрелой вылетела из каюты Сильвии, рванула по короткой лестнице вверх, на палубу и, свесившись через перила, излила весь завтрак наружу. А потом ещё и ещё, так плохо мне никогда не было. Но, как показало время, я глубоко ошибалась – это всё было лишь началом.

Капитан Ройс сжалился надо мной и прямо на палубе в дальней её части натянул брезент, где я могла доползти до края и выблевать желчь, поскольку больше во мне ничего не было. И без того худая, я стремительно превращалась в тень себя прежней. Мне было страшно, что вот он – мой конец, что я не выдержу, не отомщу гадине Луизе, не… не…

Жизнь такая странная штука и помощь иной раз приходит, откуда вовсе не ждёшь. Как-то вечером, когда я лежала и тихо, а точнее, практически бесшумно стонала и молилась о смерти без мучений, кто-то откинул мою "шторку" и заглянул в моё царство мучений.

– Девушка, – негромкий голос мужчины был неожиданно сострадателен, – как вы?

Я с трудом повернула по ощущениям пудовую голову к говорившему и, проморгавшись, смогла-таки рассмотреть незнакомца. Мужчина, возрастом около шестидесяти пяти, может, немного больше, глядел на меня с непередаваемым пониманием. Ответить даже и не пыталась – сил просто не было.

– Меня так же, как и вас не миновала сия участь – страдать от качки… Первый день путешествия я всегда лежу пластом, как и вы сейчас, но мои травы, настойки помогают быстрее восстановиться, и сегодня я впервые смог нормально поесть. Я принёс лекарство, вот, выпейте, сейчас помогу вам не пролить ни капли.

И действительно помог. А в это время успел рассказать, что является личным слугой герцога Клода де Сен-Симона, и плавал в Энлийское королевство по поручению господина.

Глоток лекарства, принесённого господином Жаком, буквально вдохнул в меня жизнь! Вкус перечной мяты, сдобренный соком лимона, благодатным нектаром пролился в мой исстрадавшийся желудок.

– Вот и славно, вот и хорошо, – бормотал сердобольный человек, у меня от доброты в его голосе слёзы на глазах выступили. Ведь даже мадам Сильвия ни разу меня не навестила, лишь посылала Эн проведать, чтобы, по всей видимости, убедиться, что я всё ещё дышу. – Ваша хозяйка за ужином расспросила меня и заплатила за настойку звонкой монетой, – вдруг добавил он, – точнее, предложила, но я посчитал неправильным взимать плату. Все мы люди, и если перестанем помогать друг другу по велению души, то чем же тогда будем отличаться от животных?

Из всего его монолога вычленила главное – мадам всё же меня не бросила. Она думала обо мне и нашла человека, способного найти решение возникшей проблемы.

– Вот эту фляжку я оставлю у вас, она полная, хватит вам на сутки, как раз к окончанию плавания. Пейте, как почувствуете приступ. А ещё выйдите из этого закутка, вам нужен свежий морской воздух, стойте у поручней и глядите вдаль, на линию горизонта, это завсегда очень хорошо способствует смирению желудочных соков…

Я слушала его и понимала, что суть от меня медленно, но верно ускользает – хотелось спать, организм, получив подпитку, требовал дать ему время, чтобы хотя бы немного восстановиться.

– Спите, а я пойду, – на краю сознания услышала я, но уже не обращала на внешние раздражители никакого внимания – меня неумолимо уносили крылья сна, совершенно без сновидений.

К вечеру следующего дня я была в строю. Меня, конечно, качало, тело стало совсем худым, можно с уверенностью сказать, что фразу "греметь костями" могли бы выдумать, лишь глянув на меня. Стоило появиться на пороге каюты мадам, как она, бросив на меня нечитаемый взгляд, начала с ходу раздавать приказы: протереть пыль, помыть полы, собрать кровать, помочь ей умыться, отстирать сорочку. Работы нам с Энни хватало с лихвой, но вот что интересно, мои обязанности не были столь изнурительно-монотонными, они казались даже полегче, чем у напарницы. И Эн тоже это заметила, но молчала. Один взгляд на мою тушку и на её прехорошеньком личике появлялось столько сочувствия, что я морщилась от досады – никогда не любила, чтобы меня жалели. Жалость, на мой взгляд, весьма уничижительное чувство по отношению к кому-либо.

– Берег! – крик раздался на четвёртый день путешествия. Пролив был большим, вообще ожидалось, что уложимся в трое суток, но случилась неприятность с парусами и пока там что-то чинили, потеряли время.

– Наконец-то, – практически одновременно, широко улыбаясь, выдохнули мы с Энни: девушке не терпелось увидеться с родными, а мне расцеловать твёрдую, такую надёжную, без всякой качки землю. Думать о том, что в скором будущем мне предстоит плавание назад, в данный момент вовсе не хотелось.

Глава 16

Портовый город Бордо, в отличие от мелкого Бирмена, из которого мы сюда и приплыли, был невероятно крупным и шумным.

Центральный порт во Франлийском королевстве поражал яркими красками и необыкновенным колоритом. Огромное количество кораблей, прибывших из разных концов света, буквально забили берег до отказа, а те, что не поместились, дрейфовали на якорях в открытом море, а до берега добирались на юрких небольших шлюпках.

Нашему кораблю, естественно, подле пристани места не нашлось, да капитан Ройс и не искал – заведомо пустая трата времени. Он бросил якорь неподалёку и многочисленные пассажиры на лодках в несколько заходов перебрались в Бордо. Мы были одними из первых, с господином Жаком я очень тепло попрощалась. И также не забыла отблагодарить мадам Сильвию. Ещё до того, как наблюдатель, сидевший в вороньем гнезде, прокричал "Земля!", у нас с ней состоялся быстрый, но очень занимательный диалог.

– Госпожа, – я присела в коротком книксене, – у меня к вам есть разговор.

– Ну, говори, – даже бровью не повела женщина, в это время Энни массировала ей ноги с использованием розового душистого масла, я даже боялась представить, сколько эта малюсенькая скляночка могла стоить.

– Если можно, наедине?

Мадам перевела взор на Эн и та, понятливо кивнув, подхватилась и быстро вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

– Раз уж Эн вышла, то тебе и продолжать, – и