Я всегда ставил творчество на первое место.

Часто я чувствовал, что женщина – препятствие на моем творческом пути.

Еще в юности я решил остаться холостяком. Из-за унаследованных мной от отца и матери зачатков болезни я всегда считал, что с моей стороны вступить в брак было бы преступлением.

Женщина все эти годы вдохновляла меня на творчество.

Именно благодаря женщине созданы многие мои лучшие работы.

Запись 1933

Дабы пояснить мои высказывания о том,

что брак был бы для меня преступлением,

я расскажу следующее:

моя прабабка умерла от туберкулеза.

Моя мать умерла от туберкулеза,

как и ее сестра Хансина.

Моя тетя, которая переселилась к нам, видимо,

тоже болела туберкулезом. Она всю жизнь

страдала от приступов простуды с кровохарканьем

и бронхитов. От туберкулеза умерла и моя сестра София.

Мы, остальные дети, тоже росли

с постоянными сильными простудами —

Я родился болезненным ребенком.

Двое. Одинокие. Ксилография. 1899

Меня крестили дома, так как мой отец думал, что я

не выживу – Мне пришлось почти полностью

отказаться от школьных занятий – Меня постоянно преследовали

тяжелые простуды и лихорадки – У меня случались горловые кровотечения

и кровохарканье. У моего брата

была слабая грудная клетка, и он

умер молодым от воспаления легких.

Мой прадед, епархиальный священник[59],

умер от туберкулеза позвоночника – Я думаю,

отсюда возникла болезненная нервозность

и вспыльчивость моего отца – Со временем

она все больше и больше стала проявляться

и у нас, его детей.

Поэтому я не считаю свое искусство

больным – как полагают Шарфенберг[60]

и многие другие. Так считают люди, которые

не понимают сущности творчества

и не разбираются в истории искусств.

Когда я в своих картинах изображаю болезнь и порок,

это, напротив, служит здоровым выхлопом.

Это адекватная реакция, с которой, как раз,

следовало бы брать пример.

Запись 1930–1934

Женщине