— Пока мне нужен телефон. Незасвеченный, с предоплатой, на чистые документы, — твердо сказала я.

— Ишь ты! — скривился мужик. — А может, лучше возьмешь лед? Отличный лед, только что от изготовителя!

— Я тебе сказала, что мне нужно. Телефон. Повторить тебе по буквам? Т, как телега… Е, как…

— Да понял я, понял… просто чистый телефон… это как-то стремно. Может, лучше возьмешь кокс?

— Ты можешь достать телефон или не можешь? Если не можешь, я другого дилера поищу…

— Да нет, не ищи, конечно, могу! Да тут никого другого и нету, не то место, за которое конкурентам бороться надо. Ладно, подожди час, я тебе сюда же принесу. Но это будет стоить… — И он назвал мне вполне умеренную цену.

— Договорились…

Он блеснул глазами и вздохнул. Ясно, понял, что продешевил. Но слово не воробей…

Он ушел, а я вернулась домой — то есть в свое временное пристанище.

Ося ждал меня в волнении и прямо запрыгал от радости, когда я появилась. Хозяина все еще не было.

Оська тут же запросился гулять.

Я подумала, что время еще есть, отчего бы не выгулять собаку?

Мы прошли до пустыря, который он внимательно обследовал, потом обошли ближние улочки, встретили по дороге симпатичную болонку, с которой Ося обнюхался, сделали еще один круг, и я повела его к дому — подходило время встречи с дилером.

Мы подошли к калитке, но тут Ося неожиданно проявил характер — уперся всеми четырьмя лапами и потащил меня прочь от дома.

— Это еще что такое? — возмутилась я. — Непослушный пес! Как ты себя ведешь? Я же пошла тебе навстречу, мы с тобой вполне прилично погуляли! Домой, сейчас же домой!

Но Ося ни в какую не соглашался, тянул меня прочь от калитки и даже рычал на меня, когда я пыталась тащить его к дому.

Я взглянула на часы — до встречи оставалось всего несколько минут. Что с ним делать?

Ужасно рассерженная, я пошла к магазину с Осей на поводке.

И что вы думаете? Этот непослушный товарищ тут же успокоился и засеменил рядом со мной, преданно заглядывая в глаза!

Ну вот что с ним делать?

Немного не доходя до магазина, я завела Осю за чью-то припаркованную машину и строго велела сидеть там и ждать меня.

— Ты же понимаешь, что многие пугаются твоего внешнего вида! Так что из-за тебя моя сделка может сорваться…

Ося послушно уселся за машиной и положил морду на лапы, изображая паиньку.

Я подошла к прежнему месту, на вытоптанный клиентами дилера пятачок, и свистнула. Теперь получилось гораздо лучше.

Тут же из кустов выскользнул прежний скользкий персонаж и подошел ко мне.

— Ну что, принес телефон? — спросила я строго.

— Принес… — Он достал из кармана трубку.

Я протянула ему оговоренную сумму и хотела уже уйти, но дилер неожиданно проговорил:

— Только тут, понимаешь, новое обстоятельство нарисовалось…

— Какое еще обстоятельство? — недовольно осведомилась я.

— А вот какое! — Из кустов вышел еще один тип, чем-то похожий на первого, но более крупный и мордатый, с вытатуированным на щеке синим цветком.

— Я — это обстоятельство! — рыкнул этот новый персонаж. — Я этот участок контролирую. Ты здесь первый раз появилась, так что с тебя положен взнос на прописку.

— Это еще с какого перепугу?

— Я же сказал — взнос на прописку!

— Что-то я не поняла…

— А вот так лучше поймешь? — Он вытащил из кармана нож-раскладушку и открыл его.

— Будешь платить или хочешь, чтобы тебе личико попортили? Кстати, личико у тебя очень даже ничего, так что кроме денег с тебя причитается еще кое-что…

— Вот как… — Я повернулась в сторону и негромко позвала: — Ося, ко мне!

— Счас мы твоего Осю тоже пропишем! — Мордатый тип плотоядно усмехнулся…

Но усмешка тут же слетела с его лица: из-за машины с грозным рычанием вылетел желто-серый метеор и с размаху налетел на него.

Разумеется, это Ося примчался меня выручать.

Он одним толчком свалил мордатого с ног, наступил на него лапами и грозно зарычал.

Еще раз рыкнув, он повернул ко мне умную морду и взглянул вопросительно: мол, что делать с этим? Загрызть насмерть или только немного потрепать?

— Я как раз думаю на эту тему… — протянула я. — Как с тобой поступить? Ося хочет откусить у тебя кое-какую важную деталь, и я ему, пожалуй, разрешу… после этого у тебя навсегда отпадет часть жизненных потребностей…

— Не на-адо! — заблеял незадачливый грабитель.

— Ладно, я еще подумаю… — С этими словами я покосилась на своего старого знакомца, дилера. Он трясся, как осиновый лист, и что-то невнятно бормотал.

Прислушавшись к его бормотанию, я разобрала:

— Я ни при чем… я не хотел… это он, Лещ… это все он, а я не виноват…

— Ладно, будем считать, что ты ни при чем. Ты мне скажи, телефон рабочий?

— Рабочий, рабочий! Я его на всякий пожарный случай держал…

— А на кого он зарегистрирован? На тебя, что ли?

— Нет, что я, ненормальный? Я у одного здешнего бомжа паспорт забрал за дозу, на этот паспорт и оформил телефон. Так что не сомневайся — он чистый!

— В отличие от самого бомжа… — проговорила я.

— Что? А, да! — И дилер угодливо засмеялся.

— Ну, ладно! — Я повернулась к Лещу, который был бледнее сбитых сливок, и проговорила: — Итак, считаем, что моя прописка прошла успешно. Только запомни: если я тебя еще раз увижу, я не буду останавливать Осю. Разрешу ему довести начатое до конца…

С этими словами я пошла к дому, напоследок крикнув Осе:

— К ноге!

Он оставил Леща думать о своем поведении и послушно затрусил рядом со мной, заглядывая в глаза, словно что-то хотел мне сказать.

— Ну да, — проговорила я через пару минут. — Ты был совершенно прав. Хорошо, что ты не остался дома. Спасибо тебе.

Ося удовлетворенно вздохнул.

Мы вернулись домой, и я первым делом включила телефон. Все в порядке, он работает, вот только звонить мне некому. Элка в больнице, Михаил небось свой мобильник выключил, а свекрови я звонить не собираюсь. Век бы ее не видать и голоса ее не слышать.

Я пошла на кухню и бросила на сковородку котлеты.

В это время с улицы донесся незнакомый голос:

— Есть кто дома?

Я выглянула в окно.

Возле калитки стоял невысокий кряжистый мужчина лет сорока с широким строгим лицом.

— Есть кто дома? — крикнул он громче.

Тут перед калиткой появился мой хозяин, подошедший с другой стороны, и недовольно проговорил:

— Мы ничего не покупаем и ни в каких опросах не участвуем.

— А я