— Случилось? — спросила она сердито, но потом умерила пыл. — Много всего случилось. Значит, вчера с самого утра явились в банк какие-то трое. Спросили Эллу, приступили к ней с вопросами: когда она тебе деньги выдавала да куда ты с этими деньгами собиралась бежать. Она, естественно, ничего им не сказала, тогда они грозить стали. Дошло дело до начальства, вызвали охрану.

Ну, ты знаешь, директор у них мужик крепкий, он Эллу защитил, пришлось только сказать, когда тебе деньги выдали и сколько. А куда ты с ними подалась, Элла и правда не знала, так честно им и сказала. Директор и говорит этим, чтобы шли по-хорошему, пока он полицию не вызвал. Вы, говорит, в своем праве, раз вас на деньги кинули, но разбираться будете не у меня в банке.

Ушли они, а после работы подкараулили Эллу, затащили в машину, повезли куда-то. Как уж она от них вырвалась, я не знаю, а только она на ходу из машины выскочила и расшиблась.

— Сильно? — спросила я замирающим от страха голосом: перед глазами стояла Элка, забинтованная с ног до головы и обвешанная какими-то приборами.

— Два ребра сломаны и сотрясение мозга, — отрапортовала Бэлла Петровна, — еще ушибы и ссадины, но это заживет. Пока она в больнице, выписать обещали через неделю, вот хожу, кошку кормлю… Ты чего молчишь?

— Ужас какой! — Мне с трудом удалось выдавить из себя эти два слова.

— Вот что я тебе скажу, Лизавета, — строго начала Бэлла Петровна, — ты сюда больше не звони. Мне неприятности не нужны. А то от Эллы-то эти теперь отстанут, а ко мне привяжутся. А я про тебя знать ничего не знаю и знать не хочу!

И она бросила трубку прежде, чем я успела что-то сказать.

Я сидела как оглушенная. На Элку напали! И если бы она не умудрилась выскочить из машины, они бы ее пытали, а потом… а потом завезли бы в лес и выбросили ее тело в овраг! Точно так же они сделали бы со мной, если бы я не сбежала…

Да, но это не я, а Элка лежит сейчас в больнице с сотрясением мозга и переломанными ребрами. А я тут сижу как полная дура и жду, что меня найдут по телефону!

— Я могу получить назад свой мобильник? — вежливо напомнил о себе парень.

Дрожащими руками я отдала ему его телефон, потом выключила свой и торопливо вышла из торгового центра, едва не оставив в кафе чемодан.

Машинально я села в нужный автобус, забилась в дальний уголок и думала, думала, думала. Перед глазами стояла Элка, моя единственная близкая подруга. Она-то помогла мне, выдала деньги, и как я ей за это отплатила?

В конце пути я дала себе страшную клятву отомстить за Элку. И за себя тоже. Причем отомстить всем: и бандитам из фирмы, и подлецу Иванцову, который наврал, что не получал денег от моего мужа, а также свекрови, которая хотела сдать меня тем же бандитам, с ней у меня будет разговор особый.

Оська, увидев меня, громко завыл, из чего я сделала вывод, что маскировка у меня отличная. Знакомая старушка только головой покачала, но ничего не сказала.

Дома по-прежнему никого не было либо же хозяин где-то скрывался. Я накормила Оську и поставила на плиту картошку. Пока картошка варилась, разобрала продукты и вещи, подмела на кухне, перемыла посуду и обошла дом. Может, он спит?

Никого не было ни на кухне, ни в комнате, соседней с моей. В темном коридорчике тоже никого не было.

Но здесь, возле двери на улицу, я увидела мужские сапоги, перемазанные красноватой глиной.

Вчера их на этом месте не было.

Ну и что? Должно быть, хозяин куда-то выходил рано утром… или ночью, мысленно добавила я. Но эта красная глина… я вспомнила, как утром подсела в автобус женщина-эксперт и сапоги ее были испачканы точно такой же глиной. Еще эта балаболка Нюша-продавщица сказала, что глина эта существует только в одном месте и там нашли как раз сегодня утром два трупа. Со всеми событиями у меня вылетело это из головы.

Тут из кухни послышался шум, это Оська опрокинул миску, где лежали у меня замороженные куриные котлеты.

— Не смей! — Я бросилась на кухню, позабыв обо всем.

Оське здорово попало полотенцем, я убрала котлеты в холодильник, слила картошку и прикрыла кастрюлю полотенцем, чтобы не остыла. Если, услышав такой грохот, хозяин не появился, значит, его вообще нет дома. Поэтому я пока решила кое-что сделать, а для этого нужно было дойти до поселкового магазина.

Оставив Оську дома (он был очень недоволен, но его присутствие явно нарушило бы мои планы), я отправилась к поселковому магазину. Оська лаял мне вслед из окна, но я погрозила ему кулаком, и он угомонился.

Я не была уверена, что найду в магазине то, что мне нужно, но все же встала неподалеку и начала наблюдать за входом.

В магазин одна за другой входили местные тетки, выходили оттуда нагруженные сумками с провизией и свежими новостями. Ассортимент продуктов был так себе — либо пакеты сахара, либо мука и крупы.

Иногда приходили и мужчины: когда они выходили, из их карманов торчали горлышки бутылок.

Прошло некоторое время, и к магазину, прихрамывая и спотыкаясь, подошел бледный хмырь с ввалившимися красными глазами. Типичный наркоман, ускоренным темпом двигающийся к кладбищу.

Он остановился неподалеку от входа и принялся настороженно оглядываться по сторонам. Потом он залихватски свистнул, как будто призывал собаку.

Прошло две или три минуты, и из придорожных кустов вынырнул шустрый тип в куртке с поднятым воротником. Опять же типичный мелкий дилер самого низкого пошиба.

Он подошел к наркоману, что-то ему прошептал.

Тот порылся в карманах, достал несколько скомканных бумажек, сунул их дилеру. Тот недовольно поморщился, что-то еще прошептал, но все же передал клиенту маленький пакетик.

Наркоман поплелся прочь, по своей последней дороге, дилер юркнул в кусты, дожидаясь следующего клиента.

Тут я вышла на сцену.

Точнее, на вытоптанный сотнями ног пятачок перед кустами. Быстро взглянув в сторону кустов, я свистнула. Не очень громко получилось, так что пришлось повторить.

Второй раз сработало: из кустов выскользнул дилер.

Оглядев меня, он проговорил с подозрением:

— А ты кто такая? Что-то я тебя здесь раньше не видел.

— Раньше не видел, теперь будешь видеть часто. Короче, мы будем лясы точить или дело делать?

— Ишь ты, какая деловая! А что