Время тянулось невыносимо долго, отсчитываемое ударами сердца. Сколько прошло – час, два, или всего несколько минут – определить было трудно, поскольку холод, проникая даже через одеяло, затуманивал разум, замедляя мысли, погружая меня в некое безвременье, заставляя закрыть глаза и отдаться на волю судьбе…

***Рэймон Этмар

Появление василиска в моём доме было неожиданностью, причём, весьма неприятной. Я ждал обычного наёмника, о котором доложили соглядатаи, тайно следившие за доставкой сундуков с вещами, но вместо этого сквозь оставленную в защите брешь проскользнул змей, способный одним взглядом обратить живое существо в камень. Когда произошла замена, или оба преступника действовали независимо друг от друга, ведомые разными целями, ещё предстояло выяснить, но даже несмотря на это ситуация была под контролем. Пока одна любопытная девчонка не высунула свой нос из комнаты.

Признаться, не помню, когда в последний раз испытывал подобный страх, вонзившийся в сердце калёной стрелой, и испытывал ли вообще, но, заметив на лестнице девушку и метнувшегося к ней василиска, действовал незамедлительно, доверившись интуиции. В тот момент мир для меня перестал существовать, сосредоточившись в тех нескольких мгновениях, отделявших настоящее и будущее. Все мысли и эмоции слились в едином порыве – защитить, причём любой ценой, не оглядываясь на возможные последствия. И, поддавшись этому порыву, я выпустил на волю всю свою магию, несокрушимой волной устремившуюся к Нитаниэль, чтобы укрыть от змея, укутать снежной пеленой, спрятать от убийственного взгляда рвущегося к ней монстра, подчинившего себе человеческую суть.

В последний момент ледяной энергетический поток разделился на два рукава, найдя себе разные цели. И если тот, что подхватил Ниту, должен был защищать, то второй, опутавший гибкое змеиное тело, удерживать до последнего, пока я не вмешаюсь.

Отправлять василиска к праотцам в мои планы пока не входило, поскольку нам была нужна информация. Хотя, если бы тот попытался вырваться, то я не медлил бы ни секунды, превратив его тело в кусок льда. Вот только змей, скованный холодом, довольно быстро обратился в человека, не в силах противостоять законам природы.

Перетащив василиска в подвал и надев браслеты-блокираторы, перекрывающие потоки магии, я наказал Буле, которая уже успела вернуть себе власть над телом, не спускать с него глаз. Сам же тем временем вернулся на второй этаж, по пути осознав, что с ледяной защитой, похоже, перестарался. Слой инея покрывал всё вокруг: стены, пол и потолок, создавая мерцающие узоры, которыми в другой ситуации я обязательно бы полюбовался, но сейчас меня волновало лишь состояние моей невесты.

Моей… Не думал, что воспринимать девчонку в подобном ключе будет настолько приятно, но обманывать самого себя смысла не видел. Она мне нравилась – её улыбка, задорный блеск глаз, отношение к близким, которое было достойно уважения, и даже толика упрямства, когда она отстаивала собственное мнение…

Если сначала от наших отношений я не ждал ничего хорошего – политический брак, не более того, определяющий дальнейшую безрадостную жизнь, полную холодных вечеров и пренебрежительных взглядов, – то сейчас мне искренне хотелось настоящей семьи. Хотелось взаимности для своих пробудившихся чувств, хотелось зажечь в этих невероятных по красоте глазах искру симпатии, способную перерасти в нечто большее.

Большее… Надо же, о чём мечтает высший снежный демон, которому с рождения вбивали в голову, что любви не существует. Причём, вбивали настолько хорошо, что я верил в это безоговорочно, как и другие. Нас растили как орудие, безжалостное, лишённое чувств, так повелось ещё со времён изгнания из родного мира. Но что если именно из-за этого тьма и смогла овладеть сердцами оставшихся там собратьев?

Задавливая в себе светлое, мы позволяем тьме возобладать, погружая в хаос всё вокруг. В истории бывали случаи, когда демоны лишались рассудка, не справившись с тёмными эманациями собственной магии, из-за чего гибли целые селения ни в чём не повинных людей. А если дать свету возможность сосуществовать с тьмой?

Не я ли совсем недавно говорил, что противоположности притягиваются, что день и ночь, обретают целостность в единстве друг с другом? Что если в чувствах и есть наше спасение? Что если Боги не зря мне дали возможность прочувствовать на собственной шкуре влияние светлых эмоций, до этого считавшихся слабостью, которая на самом деле способна нас сделать сильнее? Что если именно мне суждено изменить сложившиеся за века стереотипы и, тем самым, возродить затухающую жизнь?

Усмехнувшись собственным мыслям, пронёсшимся в сознании за считанные секунды, я стремительно распахнул дверь гостевой комнаты, где спрятал Нитаниэль, удивляясь тому, когда же перестал считать заботу о ней навязанной обязанностью и начал воспринимать ее как мать моих будущих детей.

Самоотверженная, неудержимая, хрупкая на вид, но такая отважная в глубине души, Нита стала мне дорога как никто другой. Хотелось встречать с ней рассветы и закаты, делиться впечатлениями после прошедшего дня… Это казалось настолько странным, непривычным, но таким правильным, что переубедить себя в обратном не получалось, хотя, что уж душой кривить, я пытался, поддавшись влиянию традиций и устоев своего народа.

Лишь стоило взгляду упасть на закутанную в одеяло девушку, как все посторонние мысли мгновенно испарились из головы. Холод был частью меня, частью моей магии, не способной причинить вред своему носителю. Я никогда не замерзал, даже в самый лютый мороз, но девушка, лежавшая на кровати свернувшись в комочек, напомнила мне, что мои ощущения не показатель для других.

Метнувшись к кровати, я развеял собственную магию, вернув в комнату тепло, но для Ниты этого было не достаточно.

– Согрей её своим теплом, дурень, – появившаяся в дверях Буля оценила ситуацию мгновенно.

– Ты что здесь делаешь, я же велел тебе не отходить от василиска ни на шаг, – зарычал, оборачиваясь к своевольной помощнице.

– Да куда он денется из твоего подвала? А вот девочка может заболеть, – проворчала домовуха. – Так что стягивай портки и ныряй к ней под одеяло.

– Буля…

– Ладно, ладно, ухожу, – фыркнула та, – стеснительный какой, как будто я там чего не видела.

Я готов был запульнуть в Бурбулю пару колких заклинаний, но её уже и след простыл. Хотя, что ни говори, но старушка права, именно так и надо поступить.

Скинув с себя камзол и сапоги, я склонился над Нитой, коснувшись плотной ткани платья, ставшей влажной от растаявшего инея. Нет, так дело не пойдёт. Пробежав пальцами по мелким пуговицам, осторожно освободив хрупкие плечи и руки, я выдохнул с облегчением при