– Здорово, Крапива, – он что-то жрет.

Сил на долгую прелюдию нет:

– Помощь нужна.

– Чего надо? – он перестает чавкать.

– Напиться и забыться. Хреново мне.

– Выдвигаюсь на наше место. Диману звонил?

– Сейчас наберу, – отбиваю звонок и тыкаю другой номер.

Второй приятель отвечает с задержкой, но едва услышав мой истеричный голос, тоже соглашается приехать.

Дружеская поддержка, это то, что мне сейчас необходимо.

А вечером, когда я приползаю домой пьяный и разбитый, как старое корыто в сказке про Золоту рыбку, и иду в ванную, мне звонит Матвей.

Я долго смотрю на его улыбающуюся морду во весь экран и не знаю, что делать. Послать хочется далеко и надолго, но он не виноват в том, что я идиот, запавший на его невесту. Никто не виноват. Только я.

– Да? – выдаю через силу.

– Ты там как? – он отвратительно бодрый, в то время как на мне места живого нет. Чувствую себя замороженным куском дерьма от старого мамонта.

– Нормально, – получается криво. Через губу.

– По голосу не скажешь.

Выдыхаю, пригашивая раздражение:

– С парнями в баре сидели. Только приперся. Спать хочу.

– Спать? Время еще детское. Мы вот…

Если он сейчас начнет рассказывать об их совместных с Верой планах на вечер, я за себя не ручаюсь. Поэтому бестактно перебиваю:

– Ты чего хотел?

– Узнать, жив ли ты после маменькиных наездов.

– Живее всех живых, – криво улыбаюсь своему опухшему отражению в зеркале. Красавец, епть…

– Мог бы так рано не сваливать. Она после твоего ухода на Веру переключилась.

– Ничего. Ей полезно. Пусть привыкает.

– Ты че какой злой?

– Вы меня сегодня затрахали.

– Даже так, – хмыкает он.

– И ты в том числе, – все-таки не сдерживаюсь.

– Мы ж не со зла. Семейные подколы и все такое.

– Знаю. Но так подставляться я больше не буду. И на семейные посиделки больше ты меня не заманишь.

– Точно злой.

– И за твоей беременной Верой я присматривать не собираюсь.

– Да не беременная она. Просто к слову пришлось.

– Неважно. Сейчас нет, а потом да, – морщусь, потому что от этой мысли больно, – если такой разговор еще раз всплывёт, я ее уволю нахрен.

– Эй! – возмущается Матвей, – ты чего разошелся? Чем тебе Вера не угодила?

Очень хочется проорать в трубку: Тем, что она с тобой! Что ты целуешь ее когда захочешь и держишь за руку. Я хочу оказаться на его месте, но признаться в этом – равносильно потере брата.

– Она – ничем. Просто не собираюсь быть мальчиком для битья на вашем празднике жизни.

– Расслабься, Андрюх. Ты же знаешь, мать пару месяцев в боевом настроении будет, а потом осень, нехватка солнца и витамина Д, и она успокоится. Первый раз что ли?

Не первый. Она каждый год нам такие встряски устраивает, и я всегда относился к этому по-философски. Но теперь появилась Верочка, и меня выкручивает на полную, нервы жгутами стягиваются и звенят на пределе прочности. Тронь – порвутся.

Я пока не знаю, как с этим бороться.

– Я все понимаю, Мет. Сегодня, как ты просил, я принял мамин огонь на себя. На этом все. Лавочка прикрыта. Я не железный.

– Понял. Принял, – ухмыляется в трубку, – я просто не думал, что тебя так зацепит.

– Я тоже не думал.

– Ладно, хорошего вечера, ворчун.

– Иди в жопу.

Скидываю вызов. Набираю полную горсть воды и склонившись над раковиной мочу волосы. Потом умываюсь. Все равно тошно. А как подумаю, что в понедельник увижу Веру на работе, так вообще удавиться охота.

* * *

Мысли о Верке превратились в навязчивый дурман. После встречи у родителей я думал о ней все выходные. И ничего не помогало отвлечься: ни встреча с друзьями, ни книга, ни залипание в сети, ни переписка с одной из бывших.

Да, я снова попытался переключить свое внимание на другую особь женского пола.

Например, на Кристину. Почему бы и нет? Мы были с ней вместе всего пару месяцев, потом разругались в хлам и расстались. Потом помирились на неделю. И снова разругались. Потом еще несколько раз схлестывались – чисто по-дружески потрахаться без обязательств. Задорная, безотказная, садится на шпагат. Хочешь на продольный, хочешь – поперечный. Крутить можно, как угодно, дает во все дыхательно-пихательные отверстия.

Можно было бы забуриться с ней на все выходные и выйти на работы выжатым досуха, так что член не шевельнется, даже если ведро виагры принять.

Можно было бы. Да…

Но увы нет.

Не смог. Даже когда договорились встретиться, и я начал собираться, все внутри воспротивилось. Не хочу.

Вернее хочу, но не ее.

– Прости. Планы поменялись, – звоню ей по видеосвязи.

– Андрюшенька, а ты случаем не охренел, – шипит в трубку, как кобра, – я ради тебя от встречи отказалась! А ты меня опрокинуть решил?

– Мне жаль.

Ни фика мне не жаль, но она не виновата, что я придурок.

Кристина замолкает, а потом внезапно выдает:

– Березин, а ты случаем не влюбился? – приближает камеру и подозрительно всматривается.

– Что? Нет! – я гневно возмущаюсь, а сам чувствую, как начинает калить щеки.

– Точно влюбился. По морде блаженной вижу, – угорает сучка.

– Нет!

Она смеется:

– Ты покраснел, как пацан не целованный!

– Просто у меня дома жара.

– Да-да, – ухмыляется, – я так и поняла.

– Кристин, завязывай.

– Рано или поздно это должно было случиться, – глубокомысленно выдает она, – Кто эта волшебная женщина? Кто та фея, которая заставила твое сердце трепетать?

– Ничего у меня нигде и ничего не трепещет! – огрызаюсь.

– Значит мне показалось? Хорошо. Тогда я сейчас приеду. Завалю тебя на диван, доберусь до твоего члена, – жадно проводит языкам по ярким губам, – ты ведь не против?

– Я же сказал, что нет! – получается гораздо жестче, чем планировал.

Она снова ржет:

– Да ты однолюб, Крапивин!

– Кристин, иди на хрен!

– Ты сам мне написал, – невозмутимо напоминает она.

– На хрен! – повторяю.

– На свадьбу позовешь? – не унимается она.

– Никогда! – скидываю звонок, чтобы не видеть ее глумливую физиономию.

Никаких свадеб!

…Потому что это не моя невеста, а брата.

Со стоном падаю на подушку. Блин, неужели все настолько очевидно, что даже бывшая без труда через экран все определяет? Полная засада.

Мысли снова крутятся вокруг Матвея и его Верочки. Я думаю о них, вспоминаю, как сидели напротив и ворковали, словно голубки. И в какой-то момент позволяю себе фантазии относительно того, что будет если ее отбить у Мета.

Неправильные фантазии, грязные, порочные. Они никогда не станут реальностью, потому что брат важнее. Я хочу, чтобы он был счастлив…но