Двадцать?

Серые глаза возмущенно сверкают:

– Вообще-то сто двадцать семь!

– Эх ты ж еп…– присвистываю, – у тебя, наверное, дрын под самый корень уже стесался.

– Все в порядке с моим дрыном, – ворчит он, – показать?

– А давай!

– Верка! Заканчивай меня драконить! Мы вообще-то приехали с семьей знакомиться. И я им тебя описал исключительно как возвышенную тонкую натуру, которая носит с собой томик Есенина и падает в обморок, стоит только услышать матерное слово.

Я чешу кончик носа:

– Начет Есенина ты, конечно, погорячился. Да и с обмороками у меня не очень.

– Ничего не знаю. У нас уговор.

– Да помню я.

– Если ты меня подведешь и разболтаешь – я с тобой перестану разговаривать. Я тебе, так сказать, самое ценное доверил!

– Не переживай. Не подведу.

– Клянешься? – выставляет вперед мизинец.

– Клянусь, – торжественно произношу, хватаясь за его палец своим. Это так нелепо, что давлюсь хохотом.

– Все, хватит ржать. Пора. Все в сборе. Вон Андрюха тоже приехал.

У меня колет где-то в районе копчика. Я не знаю почему, но смущаюсь. Перевожу быстрый взгляд туда, куда кивком указывает Мет и, увидев его братца, тут же отворачиваюсь. Потому что колет второй раз, уже повыше, на уровне пупка.

– Все. Идем.

– Не забудь меня поцеловать, – флегматично улыбаюсь своему женишку.

У него на лице крайняя степень замешательства:

– В смысле?

– Ты жених или как? Без французского обойдемся, дабы не нервировать родителей и младшего братика плохому не учить, а вот нежненько поцеловаться придется. Губы трубочкой сложил и чмокаешь.

– Вер-р-ра, – рычит.

– Что Вера? Ты как их обманывать собрался, если даже поцеловать меня не можешь?

Он обреченно вздыхает:

– Ладно, разберемся.

Пока Матвей обходит машину, чтобы распахнуть дверь перед своей обожаемой невестой, то есть передо мной, я вытираю внезапно вспотевшие ладони о подол.

Ерунда какая-то. Похоже, рефлекс сработал. Когда подбираешься, едва заметив своего начальника даже за пределами работы. Да, наверняка, дело именно в этом.

– Прошу, – Матвей галантно протягивает мне руку, чтобы помочь выбраться из машины.

Я на миг торможу, снова ощутив укол, в этот раз в области сердца, а потом улыбаюсь и вкладываю свою ладонь в его.

Погнали. Стоит мне только выйти, как Мет обнимает меня за плечи и легко касается губами виска.

Ладно, для первого раза сойдет.

– Мам, пап, привет.

– Здравствуй, сын.

– Я вас давно хотел познакомить со своей невестой. Вот. Время пришло, – он легонько подталкивает меня вперед, – знакомьтесь. Верочка. Это Валентин Аркадьевич, и Наталья…

– Можно просто тетя Наташа, – тут же поправляет его мама, – не люблю официоза.

Ладно хоть мамой не попросила называть.

Смущенно улыбаясь, делаю шаг навстречу.

– Здравствуйте, я очень рада с вами познакомиться. Матвей мне столько про вас рассказывал…

Мы обмениваемся ничего не значащими любезностями. Они хвалят мое красивое платье, шляпку и вообще меня всю, умиляясь тому, какая я красавица. Я старательно пытаюсь покраснеть. Вспоминаю последний взрослый фильм, который я смотрела. Там пара бодрых сантехников в два смычка прочищали трубы знойной мулатке.

Не покраснелось.

Попыталась вспомнить какой-нибудь свой косяк, за который было бы стыдно.

Не помогло.

Моя наглая физиономия напрочь отказывалась краснеть, а без томного румянца на щеках, образ тонкой ранимой лани, рыдающей над томиком Есенина, будет не полным.

И тут снова кольнуло. Я невольно перевожу взгляд на дом. В дверях стоит Андрей. Сложив руки на груди, он подпирает косяк плечом и исподлобья смотрит на нас. На меня.

И вот тут чудо-то и случается. Краснею. Да так, что уши начинают калить.

Хрень какая-то.

– Идемте в дом? – предлагает тетя Наташа, – Валечка такого гуся приготовил –пальчики оближешь.

Ура. Еда!

Матвей чувствует мое воодушевление и предупреждающе сжимает руку. Он в курсе, что пожрать я люблю, и готова посреди ночи жареную картошку из сковородки жевать и холодными котлетами закусывать. Это тоже не вяжется с образом томной барышни.

Мы идем к дому. И по мере того, как крыльцо приближается, у меня все отчаяннее бухает в груди. Я чувствую на себе чужой взгляд. Пристальный, изучающий, полный непонятного интереса.

Даже спотыкаюсь на первой ступеньке, сильнее цепляясь за локоть Матвея.

– Осторожнее, Верочка, – он накрывает мою ладонь своей.

– Я так волнуюсь, – хлопаю глазами.

Он снова меня целует. В щеку.

И в тот момент, когда теплые губы касаются моей кожи, я сталкиваюсь взглядом с Крапивиным-младшим. Он все так же подпирает косяк и горько усмехается. Потом выпрямляется и, бросив короткое:

– Добро пожаловать, – уходит в дом.

У меня в груди все жгутом стягивается.

Что-то не так с моими реакциями. Какой-то сбой.

– Не обращай внимания, – Матвей улыбается во весь рот, – брат бывает ворчливым как старый пердун.

– От пердуна слышу, – раздается из глубины дома.

Мы проходим в кухню-столовую. Она большая, светлая с высоким панорамным окном, выходящим на цветущий сад. Возле окна большой овальный стол, сервированный на пятерых.

Во главе садится Валентин Аркадьевич. По правую руку от него – Наталья, по Левую – Матвей. Я рядом с ним, а напротив меня оказывается Андрей.

Я нерешительно ему улыбаюсь, а он пару секунд смотрит напряженно и отворачивается. Кажется, его больше интересует запечённый гусь в центре стола. А еще, кажется, что я его раздражаю своим присутствием, и почему-то это меня задевает.

* * *

– Расскажите, как вы познакомились? – Наталья изящно режет мясо на своей тарелке и отправляет кусочек в рот.

Видно, что ей вкусно. Я хочу, чтобы мне тоже было вкусно, но Мет незаметно толкает меня под столом, напоминая, что я не жрать сюда пришла, а отрабатывать роль его невесты.

– В Париже, – выдаю заранее заготовленную ложь, – весной. Мы встретились возле Эйфелевой башни. Шел легкий дождь, солнце пробивалось сквозь кружевные облака, и скромная радуга только набирала цвет…

– А прошлый раз ты говорила, что был вечер и огни, – флегматично заметил Андрей, не поднимая взгляда от тарелки.

Жук противный! Я уже и забыла, что ему наплела по поводу знакомства с его братцем.

Под столом меня за ляжку щиплет Матвей.

Еще один жук! Он, видите ли, женится не хочет, а мне отдувайся.

– Я не еще не до конца рассказала, – выкручиваюсь на ходу, – под дождем мы двигались навстречу друг другу, зацепились на мгновение взглядами и разошлись. А на следующий вечер столкнулись на том же месте, и уже не смогли пройти мимо. Да, дорогой?

Он ест и кивает:

– Так и было.

Смотрю на Мета влюбленными глазами, и очень надеюсь, что он улавливает в них обещание расправы. Только тут до меня дошло, что он собирается все свалить на мои хрупкие плечи, а