«Почему ты постоянно беспокоишься, что тебя увидят?»

«Да тут всё время кто-нибудь мешает разговаривать. Хорошо хоть, я этот навес разглядела, теперь меня с обрыва не видно».

До неё долетела ментальная улыбка.

«Это ты мне подсказал!» — догадалась она.

«Ага».

Ула хихикнула. Забавно, Уэно подхватил её словечки. Дельфин или не дельфин, или кто он там — телепатически разговаривает земными диалектными и жаргонными словами. Это крайне забавно.

«Я рад», — про этот посыл можно было сказать, что Уэно подсмеивается по-доброму над ними обоими.

«И могу подсказать ещё лучше. Тут есть грот. Сверху его увидеть нельзя, попасть туда можно только из воды. Плавать умеешь?»

«Умею».

«Тогда заходи в воду и плыви… м-м-м… влево. Ты увидишь его».

«А если я захочу нырнуть?»

«Тогда я подскажу, не пропустишь. Плыви, не бойся».

Это был явный вызов. Она не боялась, но всё-таки медлила, всё-таки ей было как-то… страшновато.

Она одёрнула сама себя. Или рискнёт шагнуть в воду и поплыть, рискнёт быть съеденной. Или никогда не узнает и не увидит того, что ей хотят показать. Хотели бы её съесть, так давно бы съели.

Ах да, ещё надо раздеться, не то и плыть в комбезе сложно, и намокнет он в солёной воде, будет липким и жёстким, когда высохнет. Он же обычный, не такой, как её вишнёвый…

Ула оставила одеяло под навесом, скинула Рыжикову одёжку, быстро, чтобы не передумать, вбежала в воду и поплыла.

Она энергично загребала руками и ногами и явственно ощущала, как рядом аккуратно скользило незримое, сильное тело, легко рассекая воду. От него расходились волны. Они мягко покачивали девушку, будто баюкали.

Она набрала воздуха в грудь, нырнула и поплыла под водой.

Безмятежность. Ула ощутила её сразу же. Словно зеркальная, колышущаяся поверхность оставила за собой не только весь остальной мир, но и все проблемы, связанные с ним. Ула плыла под водой и улыбалась, а над нею клубились её волосы, танцевали, будто водоросли.

2.

«Грот», — предупредил Уэно.

Она вынырнула, остановилась в воде, пошевеливая руками, словно плавниками, отдышалась. И увидела.

Выступ слева, выступ справа, а над ними козырёк, гораздо больше, чем пляжный. Спуск к воде возвышается едва ли на локоть, но это всё ещё бухта, прибой тихий, волны не захлёстывают в пещеру. А её стены… Мама дорогая! Полупрозрачные, жёлто-зелёные, с переходом от оливкового до изумрудного, с волокнистыми, туманно-облачными, стебельчатыми структурами в ярко-зеленоватой толще.

Грот был драгоценным, в буквальном смысле, и камень действительно походил на хризолит. Вот уж точно, Сокрывшая, потому что она никому не расскажет об этом гроте и не покажет его. И разговаривать с Уэно лучше всего именно здесь, а не на пляже, а то мало ли…

Ула оперлась локтями на низкий порог и любовалась. А когда захотела забраться внутрь, то обнаружила, что слишком скользко. И тут её подпихнули под пятую точку чем-то некрупным — плавником? — да так, что она разом влетела в драгоценную пещеру и рухнула на груду водорослей.

Они пахли йодом и солью. Некоторые были сухими, хрупкими, и тут же раскрошились под весом её тела. Другие оказались гибкими и упругими, к тому же длинными. Ула выбрала из большой кучи именно такие и обмоталась ими. Вот теперь она точно — русалочка с пляжа, голая, мокрая, в морских травах.

Кстати, что удивительно — ей не холодно, хотя она голая и мокрая. Водоросли греют или хорошее настроение?

Ула плюхнулась с размаху на шуршащую груду, повалялась, покаталась, раскинула руки по сторонам и замерла, глядя в неровный, мягко мерцающий, зеленоватый потолок. Вздохнула. Какой тут потрясающий уют!

«Что такое — уют?» — спросил Уэно.

А?

Ула опомнилась и попробовала объяснить.

«Это когда тебе спокойно и радостно в той обстановке, что тебя окружает. Когда всё вокруг знакомо, удобно, безопасно. Когда никуда не нужно спешить, никто не торопит, ничего не требует, не надоедает. Когда можно с кем-то поговорить на общие, интересные для вас обоих темы или просто тихо и мирно посидеть бок о бок, помолчать, подумать… Уютно…»

«Понимаю. Мне в воде спокойно и удобно, всё вокруг знакомо и обычно безопасно. Уютно… Вот только поговорить не с кем, я всё время один».

«Теперь не один!»

«Надолго ли? Люди на острове постоянно меняются, приезжают, уезжают. И ты ведь уедешь».

Ула не ответила, да ему этого и не требовалось. И так всё понятно.

Она закусила одну губу, а затем и вторую. Размышляла. Возможно, ей удастся выпросить ещё какое-то время здесь и пробыть на острове дольше.

Он улыбнулся, с оттенком печали.

А она вдруг рассердилась, а потом заплакала.

«Да-а, тебе там уютно, в воде, в привычной обстановке. А мне — нет! Мне не комфортно разговаривать, не видя собеседника! Неуютно!!!»

Чуть не сказала — не видя лица, не видя выражения глаз.

«Уэно, ну пожалуйста, покажись! А?»

А то она уедет и так никогда и не узнает, с кем тут разговаривала.

Он не ответил.

И она заплакала пуще.

Молчание.

И вдруг…

«Тогда плыви обратно на пляж. Если я покажусь тебе здесь, и ты испугаешься в этом тесном гроте, то от страха можешь убиться об стену».

— Что?! — Ула оторопела. Она не знала, смеяться или плакать.

«Я часто слышал это выражение от людей. Люди очень эмоциональны. А разве это неправда?»

Убиться об стену, точно. От смеха.

Но тут до Улы долетело такое, что смеяться ей разом расхотелось. Чужая печаль накрыла океанской волной. Эта волна била наповал. Ула чуть не зарыдала.

«Так что плыви на пляж. Там хоть убегать есть куда. Если после того, как меня увидишь, ты убежишь и больше никогда не вернёшься, чтобы поговорить…»

Ула вздрогнула.

«Да не убегу я! Доверяю ведь уже…»

Она бросилась в воду и поплыла, чтобы не убеждать его дальше. Чтобы не разрыдаться. Снова рядом с нею скользило невидимое сильное тело, потоки рассекаемой воды касались Улы, снося девушку в сторону. Она выбралась на песок и присела у кромки тихого прибоя.

3.

Некоторое время ничего не происходило.

Ула сидела на песке, слушала шелест прибоя, посвист ветра, собственное прерывистое дыхание. Смотрела в воду, где даже ни одной рыбёшки не было. Бухта просматривалась до самого дна и казалась пустой, но девушка теперь доподлинно знала, что это не так.

Когда она уже устала ждать, когда она решила, что Уэно