Шрифт:
Закладка:
Настя проследила за моим взглядом и поспешила высвободить руку:
— Ладно, иди. Скоро увидимся.
Пришлось подчиниться.
Дома меня ждал разнос.
— А ночевал ты у неё тоже как "друг"? — бесился батя.
И почему он не на работе?!
— Я не у неё ночевал.
— А где?
— В машине.
— Какого хрена?
Я пожал плечами:
— Подумать надо было.
— О чём? Ну о чём тебе думать?! Всё, блин, на блюдечке с голубой каёмочкой, а он тут думает…
— Ты разве не за этим меня на исправительные работы отправлял? Чтобы я переосмыслил всё…
— Нет! Не за этим! Я хотел, чтобы ты просто понял, как тебе повезло и как у тебя всё хорошо! А не закрутил роман с какой-то… маргинальной барышней.
— Бать, ну я же говорю…
— Не трынди! Про дружбу с молодой девушкой… Я не вчера родился!
Я потёр лицо рукой. Устал что-то. Поспать бы. Но у бати были другие планы:
— Собирайся!
— Куда?
— За город едем, к Савельевым.
Я отрицательно покачал головой:
— У меня отработка в три.
— Сегодня пропустишь.
— Так нельзя, что это за исправительные работы такие, которые загибать можно?
— Считай, что я изменил место отработки, на два дня. Будешь исправлять своё пренебрежительное отношение к невесте.
Я мысленно зарычал. Хочу в детдом. К Насте и этим малькам. Хочу ловить с ними сачком кузнечиков и таскать щебень. Хочу чувствовать себя нужным обществу, а не вот этим тупым никчёмным овощем с бокалом Просекко в руках.
Во всём этом было только одно хорошее: у меня есть Настин номер, я могу написать ей и всё объяснить. Но всё равно ощущение гадкое.
Ярослав: "Настюш, прости, я не приду в детдом. Батя увозит по делам. Буду в понедельник"
Настя ответила очень скоро:
"Зачем ты извиняешься? Всё в порядке"
Ярослав: "Ты только рада?;-Р"
Настя: "Дело не в этом, просто — это ведь была не моя инициатива, чтобы ты туда ходил"
Ярослав: "Так ты рада или нет, что я не приду?"
Настя (прочитала сразу, но долго думала над ответом): "Нет"
Ярослав: "Соскучилась по мне?"
Настя: "А можно без провокаций?"
Ярослав: "Без них не интересно. А по друзьям тоже можно скучать…"
Настя: "Мне некогда скучать, и я не умею"
Ярослав: "А что ты делаешь, когда совсем делать нечего?"
Настя: "Книги читаю. Я же училка по литературе, забыл?"
Ярослав: "Какие именно?"
Настя: "Ой, всякие. От Достоевского до Брэдбери"
Ярослав: "Это не всякие. Всякие — это от Данте до Донцовой"
Настя: "Ой, нет. Данте, конечно, читала, но в целом подобным не увлекаюсь, а с Донцовой совсем плохо: у меня есть чувство языка и я люблю, чтобы в книге идея была, смысл. Поэтому бульварное чтиво не уважаю"
Ярослав: "Ясно, короче, классика — твой вариант"
Настя: "Наверное. Но жанры разные люблю. И фантастика, и детективы иногда заходят. А ты?"
Ярослав: "А я мало читаю. И бульварное уважаю. Я ж глупый и никчёмный любитель пустых развлечений"
Настя: "Спорить не буду, и не надейся"
Ярослав: "Жестокая язва! А ты бы что посоветовала мне почитать?"
Настя: "Если ты хочешь, чтобы пустые удовольствия оставались для тебя удовольствиями, то не начинай читать классику — назад дороги не будет. После Дюма Донцова кажется невыносимым шлаком. Это как после ресторанной еды… бумагу пробовать на вкус"
Ярослав: "Так, значит, Дюма?"
Настя: "Можешь попробовать "Графа Монте-Кристо" — он интересный и легко читается"
Ярослав: "Замётано"
Я скачал названную книгу себе на телефон и со спокойной душой отправился за город.
Ярослав
Пожалуй, встреча — это была самая ужасная часть поездки. Все старательно изображают радость, явно переигрывая, а матушка, как всегда, говорит Моте притворное: "Ты так похудела!"
Ладно, хрен с тем, что это неправда, но это ведь то же самое, что сказать: "Ты толстая!" — неужели она не понимает?! Разумеется, я молчу: яйца курицу не учат — и вежливо, но скупо здороваюсь. Мотя тянется поцеловать меня в щёку — терпеливо наклоняюсь и подставляю. Конечно, я не намерен всерьёз жениться на этой булочке, но до сих пор не смог придумать, как выйти сухим из воды. Всё-таки у обеспеченности за счёт родителей есть свои недостатки…
Матильда одета, как всегда, в нечто бесформенно-полупрозрачно-многослойное. Брюки, сверху туника — всё нежных розово-фиолетовых тонов. Зимой она в тёмное одевается: типа, оно стройнит — но, на мой взгляд, такими методами в этом деле уже не поможешь. Тут надо с еды на воду переходить и бег по 4 часа в день. Но Мотя предпочитает "скрывать" недостатки тканью. Ну-ну, флаг ей в руки.
Нас проводили на задний двор, где напротив бассейна и возле барбекю был накрыт фуршетный стол — родители сразу принялись накидываться шампанским. Мотя тоже взяла два бокала — один вручила мне. Я взял на автомате, меньше, чем обычно, сторонясь её пухлых пальцев. Странно, раньше эти рельефы вызывали у меня сильное отвращение, теперь же я испытывал только жалость. Видимо, полезно иногда побыть обоссаным чужим ребёнком — это деструктивно действует на брезгливость.
Генерал Савельев объявил цель сбора гостей — праздник в честь их с женой серебряной свадьбы. Все охотно выпили — я только пригубил.
— Как поживаешь, Ярик? — спросила Мотя.
Терпеть не могу эту форму моего имени! Не мужественная она, мягко говоря…
И голос у Моти — не такой приятный, как у Насти. Она тоже хорошая домашняя девочка, не курит, не пьёт, но всё равно тональность другая. Не попадает стрелой в сердце, даже коробит немного.
— Лучше называй меня Яр, — попросил я.
— А. Хорошо. Конечно, — закивала Мотя, ужасно смущаясь. — Прости, Яр. Ты, наверное, уже говорил, но я забыла…
Вполне возможно, кстати: видимся-то редко.
Я помолчал немного, потом неохотно сказал:
— Ты слышала, наверное, что я… отбываю наказание.
— Да, папа что-то такое говорил. А за что?
— За парковку в неположенном месте.
Мотя округлила глаза:
— А за это принудительные работы назначают? Там же штраф какой-то небольшой, вроде…
