— Так ты знаешь куда направилась первый Оракул, — задумчиво сказал Коновницын и жестом остановил Апельсина, который в порыве гнева замахнулся для удара.

Затылком я чувствовал концентрацию его яростной оранжевой энергии, но это меня сейчас волновало в последнюю очередь. Ведь лазурная сила которой меня напитал Страж перенеслась в реальный мир вместе со мной.

А значит и неуязвимость тоже.

— Более того, — быстро ответил я, — знаю зачем. Старуха помчалась к Карельской Аномалии. И ее цель — уничтожить ее.

— Гонево, это укокошит десятки миллионов людей, да и Высшие не убивают своих, — недоверчиво хмыкнул чуть успокоившийся Апельсин и перевел взгляд на Коновницына, — поясни мне еще раз, босс, на кой хер мы целый месяц впрягаемся за этого чванливого белого сказочника?

— Потому что у меня с ним контракт, — вежливо ответил Конь своему оранжевому приятелю и, едва заметно покачав головой, вернул на меня свой тяжелый и глубокий взгляд, — контракт, который не подразумевает прямого столкновения с Высшими. И ты это знаешь, Марк. Признаюсь, я разочарован, что мне приходится это повторять, особенно после всей моей помощи сегодня.

— Я безмерно за нее благодарен, — искренне отозвался я и чуть склонил голову в знак признательности за неоценимую помощь в уничтожении боярского совета и защиту Кати. Я на самом деле был у Коня в большом долгу, но в тонком мире случилось то, что кардинально меняет правила игры и суть нашего контракта.

— Благодарен... но? — поднял бровь Коновницын в ожидании продолжения.

— Но все твои контракты с Высшими были расторгнуты, боярин. Какие бы обязательства и взаимные выгоды в них не были заключены, все это теперь в прошлом. А раз так, то тебе больше ничего не мешает помочь мне в том, что я желаю больше всего на свете. Уничтожить Высших.

— Я почти поверил, — неуверенно улыбнулся Коновницын и напряженно переглянулся с Апельсином, — контракты с Высшими вечны, Марк.

— Выходит тебя кинули и разорвали контракт в одностороннем порядке, — пожал я плечами, вспоминая как щелчок пальцев старухи оборвал голос Коновницына из моего мира, что пытался мне помочь. Я не мог ошибиться. В тот момент, я отчетливо ощутил, как незримая связь между голосом и глубоким астралом исчезла.

И не только это. Попав в реальный мир, я заметил еще кое-что.

— Я могу это доказать, — выпалил я, выскользнул из купола и стремительно направился в центр помещения.

Мы не могли терять еще больше времени. Каждая секунда была на счету и самым быстрым способом убедить Коновницына в том, что я прав, это показать наглядно. Вынырнув из коридора, я нашел взглядом бессмертный кусок уродливой плоти, что остался от Вельяминова, подошел к нему и наглядно размозжил его одним ударом.

Мертвые остатки едкой зеленой энергии вперемешку с ошметками внутренностей разлетелись в разные стороны, доказывая мою правоту и венчая собой окончательное уничтожение сословия бояр.

— Хочешь ты того или нет, шляпник, благодаря другой версии тебя, Высшие признали тебя врагом во всех мирах. Отныне все твои контракты с ними разорваны, включая тот, который давал бессмертие лидеру боярского совета, — твердо и громко отчеканил я и развернулся лицом к Коновницыну, который стоял в двух метрах от меня с крайне несвойственным ему ошарашенным выражением лица, — пути назад больше нет. Так ответь мне, боярин. Ты исполнишь данное мне слово и последуешь за мной в самое пекло?

Глава 10

— Твою то мать, мазафакер, — нервно выкрикнул ловко увернувшийся от всех мерзких ошметков Апельсин, — ты какого хера наделал?

— Убил Вельяминова, — пожал я плечами, — как и всех врагов, что бросали мне вызов до него. Кроме старухи, но это ненадолго. Так вы со мной или нет?

— Да я не об этом боярском куске дерьма, — судорожно отмахнулся Апельсин с горящими оранжевым пламенем глазами и указал пальцем вверх, — там! Что ты сказал первому Оракулу?! Мы теперь враги Высшим? Я не подписывался на...

— Помолчи немного, — устало потирая лоб перебил Апельсина Коновницын и поднял на меня свой тяжелый взгляд.

Только вот в отличие от оранжевого он не злился, не сокрушался и не паниковал. Конь был лишь, задумчив, озадачен и немного... разочарован?

— Уж прости, что мы не разделяем твоей радости, Марк, — без труда считав мои мысли, якобы извиняясь наклонил голову Коновницын, — видишь ли, все смельчаки до единого, кто на протяжении веков осмеливался бросить вызов Высшим мертвы. Это путь в один конец, и он полностью противоречит нашей с Тринадцатым цели стать Абсолютами и покинуть планету.

— Покинуть планету? — удивленно переспросил я.

— Разумеется, — кивнул Коновницын, стряхнул бетонную крошку с погнутого кресла, присел и жестом ладони предложил мне сделать тоже самое.

— Постою, спасибо, — торопливо переминаясь с ноги на ногу ответил я.

— Как знаешь, — вздохнул Коновницын и положил цилиндр на уцелевший кусок массивного стола перед собой.

Само помещение боярского совета, утратив своего создателя и главу, продолжало постепенно разрушаться. Обломки стен и потолка то и дело проверяли цветастый купол-барьер Коновницына на прочность, но не имели ни малейшего шанса его повредить.

Уверен, даже если весь небоскреб обрушится, мы так и останемся висеть в воздухе в полной безопасности. Моя проблема была только во времени, но Конь всем своим видом показывал, что не даст ответа на мой вопрос, пока не закончит разговор.

Учитывая, что мой бессмертный союзник владеет техникой телепортации, куда разумнее сделать так как он хочет. Тем более, как бы я ни был силен сейчас, помощь Коновницына и Тринадцатого лишней не будет. Не верю, что старуха отправилась к Аномалии в одиночку. В худшем случае там будет весь чертов совет Оракулов, пробиться через который я могу тупо не успеть.

— Во времена моей молодости, каждый маг, талантливый и не очень, молодой и старый, мужчина или женщина, все мечтали однажды стать Абсолютом. Горели этим, желали всем сердцем. Из поколения в поколение ходили поверья о райском мире богов, в котором нет смерти, нет боли, нет страданий. Попасть туда могли только избранные. Те, кто вели праведный образ жизни, помогали близким, не совершали грехов и были полны решимости идти вперед и становиться сильнее не смотря ни на какие препятствия, — меланхоличным спокойным голосом начал рассказывать Коновницын.

— И ты был среди них? —