Шрифт:
Закладка:
В 2013 году был основан хоррор-коллектив «Нити Кукловода», играющий тяжёлую музыку разных жанров с общей концепцией: «Живые споют о мертвецах…». На счету коллектива несколько синглов, ЕР, альбом и живые выступления.
Они были с нами все эти тысячи лет.
Они проливали кровь на задворках истории.
Когда всё покрывает туманом и меркнет свет,
На сцену выходит театр фантасмагории.
Как ни старайся, в ночи от них не сбежать.
Страх застилает рассудок, рвёт сердце на части.
Во власти той, что заставляет дрожать,
Настоящей, природной, подлинной страсти.
Перейти за черту, потеряв остаток лица.
Осушить тело, выпить всю кровь без остатка.
У горла комок. Давит грудь. Ярость и тошнота.
Послевкусие смерти останется мутным осадком.
Тени немые стоят за спиной королей.
Рвут уцелевших, лежащих на поле боя.
Иные, отчасти, похожи на тех людей,
Кем были когда-то, слушая звуки прибоя.
Слушай же, слушай тот оглушительный вой,
Что раздаётся, летит на краю небосвода!
Откроет глаза тот, кто давно не живой.
Кровавые слёзы текут по холодным ладоням.
Памяти пыль на серых листах древних книг.
Живущих в тени душит звериная злоба.
Когда вдруг погаснут все свечи и все фонари,
Иссохшей плотью скребутся о доски гроба.
Бумажный журавлик кем-то забыт на столе.
Лежит и пылится, не познав ощущения полёта.
Звук шагов эхом несётся в густой тишине.
Падение – тоже полёт и осколок свободы.
Пройдут ещё сотни, а может быть тысячи лет.
Не сдвинутся горы, и не закипят океаны.
Нет Ада страшней, чем то, что сейчас на Земле.
И смысла нет бередить уже старые раны.
Алкэ Моринэко
ДЕМОН ВОРОТ РАСЁМОН
Алкэ Моринэко пишет стихи (очень хочет писать ещё и прозу, но пока страшновато). Пишет в жанре японского хайку (трёхстишия), а также коротенькие и длинные верлибры. Были попытки писать с использованием рифмы, но пока не особо удачно. Так что основное направление – силлабика. Частая тема её работ – японская культура и фольклор. А ещё Алкэ Моринэко любит мистику, на которую очень хорошо ложатся принципы японского стихосложения с их недосказанностью.
Группа: https://vk.com/nekowaka
Слышен стук копыт
Под сводом За́мковых врат;
Свищет уныло
Ветер меж гладких столбов —
Логово демона здесь.
Но бесстрашен дух,
И клинок наготове;
Зоркий глаз ищет
Быструю тень в полутьме.
Чу! Вдруг шорох наверху!..
И вонзились в плоть
Когти прямо сквозь доспех;
И умчался в ночь
Визжа, конь с пустым седлом.
Кровь змеится по столбу…
Дмитрий Давыдов
СМЕРТЬ – ЛИШЬ ИТОГ
Дмитрий Давыдов – поэт, музыкант, композитор. Предпочитает музыкальные жанры дарк-метал и дум-метал. На данный момент возрождает музыкальный коллектив, в котором играл ранее в роли лидер-гитариста. Ведёт авторский паблик «Бестиарий моих дней». Пишет стихи и тексты к песням с 2005 г. Тематика: смерть, философия, безысходность, темнота человеческой души, скоротечность бытия и поиск ответов на насущные вопросы жизни.
Свет всё темней в моих глазах,
Последний вздох мечты.
Блаженство заменяет страх,
Пред пленом пустоты.
Прощанием свет ласкает взор,
Открытого окна.
Закончат свой извечный спор,
огонь и тишина.
Я вспомнил всё: жестокий дар,
Что богом был мне дан,
Огонь страстей, любви пожар,
И бездну, и обман.
Я вспомнил боль святых идей,
Безумство бытия.
Звучал над небом смех чертей,
Смеялся с ними я.
Я знаю смерть – это свеча,
Сгоревшая дотла.
Жизнь без любви так горяча,
Но не даёт тепла.
Легко принять презрение,
И боли словно нет.
Не ведая сомнений,
От нас уходит свет…
Вадим Вербицкий
НИМРОД
Вадим Вербицкий – автор рассказов в жанрах хоррор и вирд. Родился в г. Одессе в 1981 г., где и проживает по сей день. В 2004 г. окончил Одесский национальный университет им. И. И. Мечникова по специальности «Инженерная геология и гидрогеология».
Любящий муж и трепетный отец. Любитель трубочного курения и хорошего шотландского виски. Свой первый рассказ написал в 2016 г., с тех пор в своём творчестве предан избранному жанру ужасов.
Ранее публиковался в хоррор-альманахе «Fantomas», журнале «Хоррорскоп», альманахе «Рассказы», антологии русского хоррора «Зов», сборнике фэнтезийных рассказов «Легенды магических земель», «Антологии русской литературы XXI века».
Когда над пустошью зажглась звезда Нимрод,
Я в страхе отворил увесистую дверь
И вороватой поступью вошёл под тёмный свод
Во храм, где в темноте времён спал древний зверь.
Нарушив сон его, я рисковал навлечь беду,
Что жаждал он обрушить в тягостном томленьи,
Прервав своих мечтаний злобных череду,
На головы людских несчётных поколений.
И посох был при мне и ветхий фолиант,
И страшных слов запретный слог в уме,
Что заучить меня заставил старый некромант
Под страхом смерти и в гнетущей тишине.
Подвёл меня к тропе, поросшей лозняком;
Она вела через болота, топи и трясины,
Ко храму Нимрода, где исполинские осины
Дремали в сумраке туманном и сыром.
Под страшный гром, сотрясший небосвод
Сквозь ветра вой и шум дождя, услышав голоса,
Вошёл я, крадучись, под храма мрачный свод
В тот самый миг, когда они кружили в небесах.
Их были сонмы, множество великое – не счесть,
Лишь только я помыслил отступить от порученья,
Кричали, угрожая совершить чудовищную месть,
Терзать меня, предать немыслимым мученьям.
Во мрак сырых подвалов углубившись,
Когда под звон серебряных цепей,
Увидел я, как над колодцем круто взвившись,
Из бездны вынырнул огромный страшный зверь.
Чешуйчатый, крылатый и трёхглавый,
Блеснули в адском зареве клыки;
Раскатом грома прорычал лукавый:
«Скорей, колдун, заклятье изреки!»
Дрожащею рукою посох поднял,
Не смея воспротивиться ему,
А демон, – злой, но немощный, голодный,
Природа коего подвластна серебру,
Опять взревел, но тише, чем вначале:
«Не медли, смертный, произнеси слова!»
Но повелевающие гласы замолчали,
И спало бремя, и запечатались уста.
