Каким-то непостижимым образом я умудрилась кивнуть.

– Слово «влечение» не передает тех бурных чувств, которые я испытываю, когда смотрю на тебя. Я хочу завоевать тебя. Хочу вглядываться в твое прекрасное лицо, когда буду погружаться в тебя так глубоко, чтобы это было на грани физической боли. Я хочу потерять себя в тебе, овладеть тобой так, чтобы ты не смогла ходить несколько дней. И единственное, что может быть прекраснее твоего лица, когда ты улыбаешься мне, – это лишь твое лицо, когда я полностью погружусь в тебя.

Чэнс глубоко вздохнул, закрыл глаза и прикоснулся своим лбом к моему.

– Так что считай, что ты права, Принцесса. Я не испытываю к тебе влечения. Я полностью покорен тобой.

Я была уверена, что Чэнс должен слышать неистовый стук моего сердца в груди, несмотря на то, что наши тела не соприкасались.

– Тогда я ничего не понимаю.

Чэнс поднял руку к моему лицу и прикоснулся к щеке. Он нежно ласкал мое лицо, потом его рука скользнула вниз, к шее. Медленное-медленное движение. Теперь он точно мог слышать биение моего сердца. И тут он с непонятной мне горечью произнес:

– Как бы мне хотелось, чтобы все было иначе.

Следующие несколько часов, пока мы молча ехали дальше, во мне кипела буря эмоций. Мы не произнесли ни слова, хотя прежнее напряжение уже не висело в воздухе. Мягко выражаясь, я находилась в полном смятении. Когда показались указатели на Лас-Вегас, единственное, что я могла осознать в путанице своих мыслей, это то, что я не желаю, чтобы это путешествие когда-нибудь кончилось.

– Если предложение еще в силе, я не против сделать небольшой крюк, – очень тихо и нерешительно произнесла я, нарушив многочасовое молчание.

Чэнс взглянул на меня, сначала с серьезным выражением на лице, а потом его губы медленно расплылись в широкой улыбке.

– Хочешь предаться со мной греху, Принцесса?

Хочу больше всего на свете.

Как ни трудно было в это поверить, но нам удалось найти гостиницу для животных, где согласились принять нашего козлика. Женщина у стойки регистрации и глазом не моргнула, когда мы спросили, можно ли приютить нашего питомца на пару ночей. Что-то мне подсказывало, что в Вегасе они видели и гораздо более экзотических постояльцев.

Мы припарковались в конце Лас-Вегас-стрит и решили прогуляться по бульвару, пока не набрели на гостиницу. Солнце жарило нещадно, когда мы шли из одного конца скандально известной улицы в другой. Я стянула белую майку и осталась в очень тесном, телесного цвета топе на узких бретельках. Я обычно не хожу по улице в столь вызывающем виде, но было так невыносимо жарко, что по спине струился пот. Я со смехом набросила майку на плечи и пошла впереди Чэнса, поглядывая на него через плечо.

– Ничего не напоминает? – поддразнивала его я, принимая точно такую позу, в которой он был изображен на том самом постере, который я обнаружила в Интернете.

– Очень мило. – Чэнс покачал головой и усмехнулся.

Настроение мое улучшалось в процессе прогулки. Уличный циркач, исполняющий пантомиму, внезапно схватил меня за руку. Он вытащил из рукава цветок, вручил его мне и поднес мою руку к губам, чтобы поцеловать. Чэнс схватил меня за другую руку и оттащил в сторону раньше, чем тот успел прикоснуться к моей коже.

– Эй, зачем ты это сделал? – возмутилась я.

– Мы же в Вегасе, а не в Канзасе. Здесь не следует позволять чужим парням целовать твою руку.

Моей первой реакцией было раздражение. Но потом я осознала, что Чэнс так и не выпустил мою руку после этого маленького инцидента. Мы шли рука в руке, и я решила не спорить, раз конечный результат меня вполне устроил.

В казино «Мираж» мы любовались белыми тиграми, в «Белладжио» посмотрели водное шоу с поющими фонтанами. Казалось, мы прошли бессчетное число миль под палящим солнцем, когда наткнулись на «Монте-Карло». На одной из его сторон красовалась огромная вывеска с надписью «Паб», а под ней название пива – «Высокомерный ублюдок».

Надо сказать, нам было очень жарко и страшно хотелось пить. Какой еще знак был нам нужен, чтобы понять: тут мы и должны остановиться.

Войдя в паб, я почувствовала холодный воздух кондиционера на влажной коже, отчего пошел озноб, и я даже слегка задрожала. Руки и ноги покрылись мурашками, и мне не надо было даже опускать глаза, чтобы понять, что соски мои торчат и видны сквозь тонкую ткань.

Взгляд Чэнса на несколько секунд задержался на моих затвердевших сосках, а потом он взглянул мне в глаза. Я подняла бровь, но ничего не сказала.

– Не могла бы ты их спрятать? – Он тряхнул головой и с видимым усилием заставил себя перевести взгляд на меню.

– Ничего не могу поделать. Они живут своей жизнью. Появляются, когда им заблагорассудится.

– Как это знакомо, – проворчал Чэнс, ерзая на диванчике.

– Что желаете? – спросила официантка в минималистическом наряде.

– Два «Высокомерных ублюдка», пожалуйста, – ответил Чэнс, не поднимая взгляда.

Мне понравилось, что он не обратил на официантку ни малейшего внимания.

– Итак, чем займемся сегодня вечером?

– Как обычно. Блэк-джек, сиськи и бухло.

– Прости, что?

– Когда попадаешь в Вегас, ты приобщаешься к трем вещам: игра в карты, полуобнаженные женщины и безумные попойки в стиле рок-звезд.

Молоденький официант принес нам приборы и улыбнулся мне. Это не ускользнуло от внимания Чэнса.

– Ну, один пункт мы уже выполнили – с полуобнаженными женщинами у нас все в порядке.

– Ну, так давай проясним. Тебе нравятся все полуобнаженные женщины, кроме меня?

Официантка принесла нам пиво, и Чэнс выпил половину кружки одним большим глотком. Боже, что со мной происходит при виде этой прекрасной шеи? Наблюдая, как движется кадык, я почувствовала напряжение внизу живота.

– Мне нравишься ты в полуобнаженном виде. В машине, например, или в палатке… Но только не тогда, когда ты разгуливаешь так по городу и все на тебя пялятся.

– Ты уже встречался с Пайпер, когда выпустили тот знаменитый постер?

Он сощурился.

– Ну, это совсем другое дело.

– Неужели? Чем же?

– Мой обнаженный торс не оказывает на противоположный пол такого же эффекта, как ты в этом маленьком топе телесного цвета, с большими сиськами, которые так вызывающе подпрыгивают вниз-вверх.

Я, как ни в чем не бывало, продолжала потягивать пиво.

– Хочешь пари?

Брови Чэнса взметнулись вверх.

– Принцесса, ты ведешь себя разнузданно.

– А тебе нравятся разнузданные женщины? – спросила я со зловещей улыбкой.

Он усмехнулся и покачал головой.

– Ты хочешь меня добить, я знаю.

Мы оба съели смешные огромные гамбургеры и запили их