и тянули каждый на себя, как что-то неодушевленное, не способное принимать решения и не имеющее своего мнения. Который раз я чувствую себя словно вещь за последнее время? Уже сбилась со счета. Разве можно подобное отношение назвать любовью? Умеют ли вообще мужчины любить? Или они воспринимают всё как игру, в которой необходимо одержать победу? Добиться цели, забрать трофей.

Я бродила по улицам города, собираясь с силами для звонка в больницу, где до сих пор находился мой отец. Наконец, решившись, я набрала номер и поговорила с участковым врачом. Состояние отца стабильно без изменений. То есть без ухудшений, но и без улучшений. Этот период застоя, словно время, данное для принятия мер. Именно сейчас я должна предпринимать попытки для спасения жизни моего отца. Я каждый день жила в страхе. Боялась получить плохие известия. Но оставалось лишь надеяться, что, как только я получу возможность оказать помощь, не будет слишком поздно.

Остановившись перед высоким зданием, я нашла глазами окна квартиры, в которой теперь жила. «Свет не горит. Может быть, он уже спит? Или еще не пришел?» Если верна последняя мысль, то стоит быстрее подняться, чтобы успеть лечь спать до его возвращения.

Я беззвучно открыла дверь и вошла внутрь. Пусто. Облегченно выдохнув, я направилась к холодильнику. Заполнив пустоту желудка и смыв с себя этот день, я улеглась в кровать, намереваясь как можно скорее провалиться в сон. Стрелки часов на стене показывали 10 вечера.

«Уже так поздно, где он?», — подумала, было, я, но моментально себя одернула. «Какое мне вообще дело?»

«Как это какое? Завтра похороны его тетушки и день объявления завещания», — возмущенно заворочавшись, я открыла глаза и уставилась в потолок.

Прошло полчаса. Затем еще час. Но Алексей так и не появился. «Черт», — я схватила телефон. «Может быть, он писал мне что-то о внезапно возникших делах?» Но на экране высветился один пропущенный и больше ничего. Я хотела было набрать его номер, но уловила звук открывающейся входной двери.

«Ну наконец-то!»

Но все звуки резко стихли. Испугавшись, я вскочила с кровати и подошла к двери, прислушавшись. «Вдруг это не Алексей?» Из прихожей донеслись еле уловимые звуки копошения. Затем снова тишина. «Нет, что за паранойя? Кто же еще это может быть?»

Слегка приоткрыв дверь, я выглянула в образовавшуюся щелочку. Алексей, что-то бормоча и с трудом передвигая ноги, тащился в направлении своей комнаты. Но внезапно оступился и навзничь упал на пол.

Выскочив в гостиную, я подбежала к нему и затрясла за плечо.

— Что с тобой? Тебе плохо? Сейчас вызову скорую, — я дрожащими пальцами попыталась разблокировать телефон, но Алексей, схватил меня за руку.

— Нн. не нн. надо, — прилагая усилия, выговорил он.

— Боже, да ты пьян! — я ошарашено уставилась на него.

— Нет, просто… устал, — он попытался подняться, но безуспешно.

— Ах, вот значит почему ты прилег отдохнуть посреди комнаты, — я картинно всплеснула руками, поражаясь комичности происходящего. Мой начальник, всегда такой презентабельный и серьезный, валяется в стельку пьяный на полу своей квартиры. Я из последних сил сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

Через несколько попыток Алексею наконец удалось встать на ноги. Оперевшись о стену и угрожающе покачиваясь, он продолжил передвигаться к двери. Я молча наблюдала за происходящим, скрестив руки на груди. Оказавшись в комнате, Алексей рухнул на кровать.

— Ты собираешься спать в таком виде? — поинтересовалась я, остановившись на пороге.

— Мммгм, — промычал он что-то, похожее на согласие.

Развернувшись, я собиралась направиться к себе, но чувство ответственности не позволило пустить всё на самотек. Поэтому я остановилась и спросила:

— Ты же помнишь, что завтра мы идем на оглашение завещания? Ты уверен, что придешь в себя к тому времени?

Ответа на мой вопрос не последовало. Я подошла ближе и склонилась над его безжизненно свисающим с кровати телом. Волосы Алексея были растрепаны и прилипали к лицу, закрытые глаза слегка подрагивали, а расстегнутая на несколько пуговиц рубашка оголила ключицу.

«Черт, какой же ты красавчик», — подумала я прежде, чем успела опомниться. Несмотря на свое состояние, он оставался безумно привлекательным. А когда выглядел таким беззащитным, вся моя злость бесследно испарялась, уступая место чувствам другого рода.

Бессознательно я протянула руку и убрала прядь волос с его лица. Алексей открыл глаза и на удивление осознанно взглянул на меня.

— Не уходи, — он взял мою руку и, положив ее под щеку как подушку, вновь отключился. Безуспешно попытавшись вырваться, я поняла, что он все же в сознании.

— Я не могу просидеть здесь всю ночь, — пролепетала я, не узнавая собственный голос. Было сложно оставаться холодной и неприступной, когда он выглядел таким уязвимым. Сейчас я чувствовала свою готовность во всем потакать ему. Вид сильного человека в момент слабости и бессилия срывает маску силы и с тебя самого. Вы становитесь равны. Как были равны в момент силы, так и теперь равны в момент ее отсутствия.

— Почему? — его голос был полон неподдельного огорчения.

— Завтра нам рано вставать, мы должны выспаться, — родительским тоном произнесла я.

— Я не смогу уснуть. Мне плохо.

— Зачем ты столько выпил? — искренне желая узнать ответ, спросила я.

Но он лишь промычал что-то в ответ, схватившись за живот.

— Надеюсь, тебя не стошнит, — сказала я, торопливо выходя из комнаты. Обойдя квартиру в поисках аптечки, я нашла лишь коробочку с таблетками от головы. — Придется идти в аптеку.

Так быстро, как только могла, я сбегала туда и назад, купив адсорбирующий препарат, выводящий токсины и яды из организма. Смешав порошок в необходимых пропорциях с водой, я заставила Алексея выпить все до дна.

— Гадость, — он скривился.

— Не хуже той гадости, которая довела тебя до такого состояния, — рассмеялась я, укладывая его голову на подушку.

Секунду подумав, я все таки решила раздеть его. Сняв обувь, отнесла ее в прихожую. Вернувшись, склонилась над ним, расстегивая рубашку. Я надеялась, что под ней окажется тонкая белая майка, которую некоторые мужчины надевают под низ. Но жизнь оказалась беспощадна по отношению ко мне и в этот раз. Пуговица за пуговицей открывали передо мной вид на его голый торс. Гладкая кожа отливала золотом и была горячей на ощупь. Я сглотнула ком, подступивший к горлу. С трудом приподняв Алексея, стянула рукав с одной руки, затем с другой. Отложив рубашку в сторону, я в нерешительности посмотрела на его брюки.

«Не уверена, что готова к подобному» — глупо улыбнувшись, я потерла шею ладонью. И, махнув рукой, ушла в свою комнату.

Глава 29

Я проснулась