мозгом. Все мои годами выстроенные стены угрожающе шатаются. Супер, Милана, просто отлично. Тебя легко купить. За еду и заботу. Просто провожать до дома – и вот ты уже забыла все, что учила много лет. Не доверяй. Не доверяйся. Звучит похоже, но это разные вещи. Это что, блин, так трудно? Закусываю губу до боли, чтобы сдержать град своих вопросов и глупой болтовни.

Но мои мушкетеры только тепло посмеиваются. Терпеливо поясняют.

– Идем на площадку за рынком, тут недалеко. Около супермаркета, видела?

– Это не баскетбол. В стритбол вообще по-разному играют, даже один на один бывает. Но мы по классике, три на три и один в запасе. Скриптонита не слышала?

И они кривляются, пропевая строчки, которые я действительно знаю.

Я почти готова реально откусить себе язык, но включаюсь в их игру, пританцовываю и выдаю ленивым речитативом:

– Целился, но не попал, девок позвал, превратил подвал в раздевалку, все старше двадцати одного, двадцати одного, игра до двадцати одного, ты проиграла.

На пару секунд они замолкают, а потом орут:

– О-о-о-о!!! Мальвина, ну ты бомба!

– Может, трек запишем?

– Ага, она тебя уделает. Она же один в один Скрип!

Больше всех удивлен Кир. Он не сдерживает улыбки, которая украшает его лицо ямочкой на щеке, но на слова скуп, как обычно:

– Огонь.

Я смущаюсь:

– Да ладно вам. Белый вон постоянно у меня наушники отнимает, должен был знать, что я по рэпчику.

– Милана, капец ты классная! – вдруг искренне выдает Малой. – Учишься хорошо, посуду моешь, шутишь прикольно, еще и читаешь зашибись. Ты что, робот?

Кир бросает на меня потемневший взгляд, и меня буквально обжигает. А что такого-то? Да, я нравлюсь Тохе. Не дура, чтобы этого не замечать. И в отличие от других, он вполне прямо показывает свои эмоции. Но как-то все же сдержанно. Или скованно. Мне иногда даже кажется, что они о чем-то договорились на мой счет. Я не имею в виду какую-то гадость. Просто как-то очертили границы наших отношений внутри компании. Логично. Они же давно дружат. Какой-то пацанский кодекс, или как там это называется у них.

Успеваю перехватить взгляд Кирилла, который он посылает другу. Малой кривится и едва заметно пожимает плечами. Вот. Мне же это не кажется? Но что меня действительно волнует – если есть какой-то договор, то ему следуют все четверо. И Кирилл тоже? Шумно выдыхаю, стараясь вместе с воздухом прогнать ненужные мысли:

– Так с кем вы играете?

Парни почему-то переглядываются. Бус говорит, будто бы получив от остальных одобрение:

– Ребята с района. Но из нашей школы тоже будут. Макар обычно играет.

– Да вы не переживайте. Я не такая хрупкая, как вы думаете. Не съест же он меня.

Я криво улыбаюсь и снова ныряю вглубь себя. Чужая забота приятна. Но от нее как будто становишься слабее.

– Макар очень злопамятный, – говорит Кир.

А я стекленею взглядом и отрешенно отвечаю:

– Я тоже. – А потом зачем-то медленно повторяю: – Я тоже.

Глава 17

Мы приходим на площадку, и я немного робею, поэтому, как обычно, начинаю вести себя нарочито равнодушно и вызывающе. Там куча парней в баскетбольной форме, из большой колонки звучит музыка. Смешно, но это Скриптонит. Мы с адской четверкой переглядываемся.

– А что это за классная площадка? Вы за нее платите? – почему-то шепотом спрашиваю у Белого.

– Не, еще мы за площадки не платили. Она принадлежит соседнему жилому комплексу.

– Этим мажорам?

– Да, но ты потише, они вообще-то тоже с нами играют. Ребята нормальные. Ну, бабла у них больше, чем у нас. А что теперь сделаешь?

– Действительно, – бормочу я, оглядывая прорезиненное покрытие с яркой разметкой и двухуровневые лавочки для болельщиков.

Ребята скидывают вещи и идут здороваться со знакомыми, а я сажусь на верхний ярус с самого края. А потом сползаю вниз и опускаюсь прямо на землю среди сумок пацанов. Так гораздо спокойнее. А то чувствую себя как на витрине. Подтягиваю к себе колени. Среди большого количества людей всегда ощущаю себя еще более неуверенно, чем обычно. Ухожу в глухую оборону.

Когда ребята возвращаются, чтобы переодеться, я уже погружена в себя. Лицо каменное, вид поникший. Взгляд все время направлен на Кира, а у меня почему-то нет сил его отвести. Смотрю, как он стягивает через голову толстовку, футболка задирается, и кожа на холоде покрывается мурашками. Я перестаю дышать. Только смотрю до рези в глазах. Вызывайте скорую, у нас асфиксия, пациент разучился пользоваться легкими.

– Мальвина, подай бандану.

– Что? – сипло переспрашиваю я, усилием воли снова заставляя организм функционировать.

– Вон черная торчит из сумки, – говорит Малой и смотрит как-то странно.

Я просто делаю, что он говорит. Отрешенно наблюдаю, как Тоха сворачивает бандану жгутом и повязывает на лоб, убирая кудрявые волосы. Красивый у нас кукленок все же. Жаль, что моя душа совсем ему не отзывается. Кажется, все было бы намного проще. Но я против воли снова возвращаюсь к хмурому лицу Кирилла. И почти умираю от внезапного прозрения. Я что, влюбилась?

– Мальвина, чего скисла? – Бус ободряюще подмигивает мне.

Я улыбаюсь. Нет ничего проще – улыбаться, когда тебе совсем не весело. Вот уж что я умею лучше всего.

– Переживаю за ваш банк. Давайте, мальчишки, порвите всех.

Дима разминает спину, потягиваясь в разные стороны, и хитро ухмыляется:

– Кричать за нас будешь?

– Что именно? Могу кричать: «Спасите, помогите, меня привели сюда силой».

Парни ржут.

– А я сразу сказал, что новенькая с зубами, – одобрительно говорит Бус.

– А, так это был ты, Тимур! – нацеливаю на него указательный палец.

– Видали? Даже по имени назвала. Злить, что ли, ее почаще? Ладно, Мальвина, сорян. И за «новенькую» тоже. Ты уже своя.

Я медленно опускаю руку, которой указывала на Буса, и интересуюсь:

– Не рановато?

– Не достало тебя все время это спрашивать?

– Мы же дворовые, Лан. У нас день за год, – говорит Разгильдеев и разбивает мне сердце своей искренней улыбкой.

– Ладно, киса, мы погнали на первую игру. Можешь сделать мне пару классных фоток. – Белый кривляется, показывая бицепсы.

Я смеюсь и киваю.

А дальше наблюдаю за игрой буквально с отвисшей челюстью. В школе на физре они, видимо, гоняют в баскетбол лениво, не в полную силу. Потому что тут выглядят просто потрясающе. Движения быстрые, резкие, точные. Много пасуют, страхуют друг друга. Забивают часто. Потом понимают, что соперник намного слабее, и начинают куражиться. Когда Кир первый раз закидывает мяч сверху и хватается за корзину обеими руками, подтягиваясь на ней, мое сердце снова