— Определился с именем? — спросил Талемир у юноши.

Уайлдер почувствовал облегчение.

— Я думал…

— Печенюшка, — объявил Малик, его лицо стало смертельно серьезным.

Уайлдер подмигнул брату.

— Ты пьян.

— Мы должны были как-то себя развлечь. — Малик усмехнулся. — Но твоему жеребцу, похоже, нравится это имя.

— В нем нет смысла, — возразил Уайлдер.

— И мне тоже нравится. Его глаза цвета золотистых лепешек, которые печет Кук.

Плечи Талемира затряслись от смеха.

— Пряник…

К восторгу обоих старших воинов, лошадь, похоже, обрадовалась этому имени и тихонько заскулила.

Уайлдер провел рукой по волосам.

— Фурии спасите меня.

Талемир и его протеже углублялись в лес, каждый держал в руках стрелу, наложенную на лук.

После вопросов Дрю, Талемир рассматривал молодого Боевого Меча, охотящегося рядом с ним. Он двигался с хищной грацией. Его форма была безупречна, и это было очень хорошо, ведь именно Талемир учил его. Однако ему было еще несколько лет до раскрытия своего потенциала, он был еще очень сырым. Талемир не сомневался, что Уайлдер был хорошим Боевым Мечом и еще более хорошим человеком, но горе по поводу того, что случилось с его братом, изменило его, разожгло в нем почти неутолимую жажду мести. Именно поэтому Талемир не признался Уайлдеру в том, кем он был и кем стал. Он сказал правду Дрю в их палатке: он действительно боялся, что, если Уайлдер узнает, кто он такой, молодой Боевой Меч попытается убить его, и тогда уже не будет возврата.

Талемир выпустил стрелу. Стрела пролетела по воздуху с удивительной точностью и вонзилась в глаз зайцу, сидящему под кустарником.

— Не мог позволить мне взять его? — проворчал Уайлдер, натягивая лук.

— Позволить? — Талемир насмешливо хмыкнул. — В следующий раз побей меня, как настоящий мужчина, ученик.

— Я тебе не…

Талемир положил и выпустил еще одну стрелу, добавив к своему счету второго зайца.

— Возможно, если бы ты не был так занят жалобами, то добился бы большего успеха.

— Возможно, если бы ты не распугивал дичь своей болтовней… — Уайлдер выпустил стрелу, промахнувшись мимо цели на волосок.

— Не везет тебе, ученик, — проворчал Талемир.

Ответного ругательства Уайлдера хватило, чтобы Талемир захихикал, прогоняя мрачные мысли. На данный момент.

Несмотря на мрачность окружающего королевства, компания наарвийцев с восходом солнца пребывала в приподнятом настроении благодаря жареному зайцу, который они разделили на завтрак. Возможно, Талемир недооценил, насколько редкой была свежая дичь в этих краях. В итоге они с Уайлдером принесли несколько зайцев в лагерь и мастерски сняли с них шкуру, а затем зажарили на костре.

Заметив Дрю, пристегивающую седельные сумки к лошади, с ястребом на плече, Талемир осторожно подошел к ней. На его руке все еще оставалась рана от холодного приема птицы в столовой.

— Подумал, что твой пернатый друг захочет чего-нибудь поесть… — Он протянул ей кусок мяса, завернутый в лоскут ткани. Он подумывал отдать его птице напрямую, но не верил, что сможет выйти из этой встречи с целыми и невредимыми пальцами.

Дрю медленно взяла у него подношение.

— Спасибо, — сказала она, похоже, не уверенная в себе.

Он оставил ее, но, оседлав своего жеребца, посмотрел, как она кормит гигантское крылатое существо сырым зайцем, поглаживая оперение его пышной груди. Когда-нибудь он попросит ее рассказать, как она оказалась с птенцом ястреба…

Когда они отправились в путь на второй день, Талемир ехал рядом с Уайлдером, говоря себе, что прекрасной рейнджер, рядом с которой он проснулся этим утром, нужно побыть одной. Его влекло к ней, это было очевидно, но если бы он смог укротить тьму внутри себя, то уж точно смог бы контролировать себя рядом с ней.

Но это не мешало ему представлять нежный румянец, разлившийся по ее щекам, и ее стройное тело, напряженное и желанное, изгибы которого выгибались навстречу невидимому прикосновению. Он не ожидал, что внутри него зашевелятся тени, что под поверхностью затаится зверь, открывающий глаза. Сила бурлила в нем, грозя вырваться из кончиков пальцев в когтях и лентах ониксовой магии, а мышцы между лопатками горели, когда крылья грозили пронзить кожу копьем.

Талемир нащупал флягу, которую держал надежно прижатой к боку. Дрожащими руками он поднес тоник к губам и сделал долгий глоток ужасно горького напитка.

— Рановато, не правда ли, Тал? — сказал Уайлдер, нахмурившись, когда Талемир вытер рот тыльной стороной ладони.

Талемир заставил себя усмехнуться.

— Никогда не рано выпить немного огненного экстракта Мариза, — ответил он, отдавая честь Уайлдеру и называя алкоголь, который, как он знал, его протеже терпеть не мог.

Конечно, Уайлдер скривился.

— Не зря же Мариз славится своим вином.

— Вино путешествует не так легко.

— Где есть воля, там есть и путь, — отозвался Уайлдер, но, к счастью, оставил эту тему, предоставив Талемиру самому оценивать свои силы.

По правде говоря, он не имел ни малейшего представления о том, как тоник повлиял на его состояние, как назвал его Дрю. Фарисса, мастер-алхимик в Тезмарре, предупредила его, что это опасный эксперимент, что он может не только отравить его, но и вылечить.

— Мне все равно, — сказал он ей. — Я не могу так жить.

Но он жил. После последней битвы при Наарве он несколько раз переживал неконтролируемую перемену, в те ужасные ночи, когда луна отказывалась показываться, и все это время хранил свою теневую сущность в тайне от остальных жителей среднеземья, от Уайлдера и Малика. Даже Фариссе он не говорил вслух о своем самом большом страхе… Страхе, что это только начало, что тьма может распространиться, что настанет день, когда он станет полноценным теневым рейфом, неспособным вернуться к своей первоначальной форме. С тех пор он постоянно увеличивал дозу, рекомендованную Фариссой.

Поначалу он не хотел соглашаться на миссию в Наарву, чтобы узнать, что происходит со сталью и растущей силой рейфов, но потом… потом он задумался, нет ли здесь ответов для него или, возможно… для других, подобных ему. Ведь не мог же он быть единственным полурейфом? Поэтому он согласился на это под видом потворства жажде мести Уайлдера, надеясь, что его собственное будущее не покажется таким мрачным.

Но вместо этого он нашел лишь новые вопросы.

Оглянувшись, Талемир увидел, что Уайлдер увлечен разговором с Адриенной. По крайней мере, за это Талемир был ему благодарен. Его бывшему ученику не помешало бы немного добра в жизни.

Пока они ехали, Талемир заметил, как близко Колтан прижался ко Дрю, несмотря на ее явное презрение к нему. Упорство глупого мальчишки заставляло Талемира сжимать зубы. Как бы сильно ему ни хотелось сбить рейнджера с лошади, он знал, что