Огромные полотнища реклам оповещали о товарищеской встрече по футболу между любителями футбольного спорта г. Славянска и солдатами одной воинской части немецкой армии. К 5 часам вечера со всех концов города сходилась публика к не совсем оборудованному стадиону на Базарной площади.

Ровно в пять часов, под бурные аплодисменты на зеленое поле стадиона выходит футбольная команда – немецких воинов, за ней следует команда «славянских болельщиков» во главе с инструктором физкультуры Л. Жидковым. После короткого обмена приветствиями в честь товарищеской встречи, капитан команды Л. Жидков (кстати, в составе команды «Желдор» славянского депо играл некий И. Жидков) вручает капитану немецкой команды букет цветов. Короткий свисток судьи оповестил о начале игры.

С первых же минут почувствовалось превосходство игры немецких солдат. Быстрый темп игры, правильность в расстановке сил и технике игры обеспечили успех победы. На 7‑й минуте первого тайма, после ряда комбинаций в игре, в ворота славянцев влетел первый мяч.

Особое мастерство в игре немецкой команды показали капитан команды, центр нападения и вратарь. Не отставали и славянцы. Но несыгранность команды не дала положительных результатов. Одиночные прорывы капитана команды Л. Жидкова и правильные расчетливые удары по воротам не увенчались успехом: вратарь немцев защищал свои ворота с особенным мастерством. Хороший успех в игре показали В. Куци и вратарь Е. Пархоменко. Матч закончился со счетом 6:0 в пользу немецкой команды. Правлению города необходимо обратить внимание на этот вид спорта и создать условия, чтобы эта команда больше окрепла[47].

«Матч смерти» во Львове

Когда в соответствии с пактом Молотова – Риббентропа во Львов – «родину» польского футбола – вошли части Красной армии, в городе (большинство жителей которого автоматически было принято в советское гражданство) появились «пролетарская» команда «Спартак» и энкавэдэшное «Динамо». В них стали выступать и бывшие игроки польских клубов, давшие согласие выходить на поле в составе советских футбольных дружин и безупречные с классовой точки зрения. В конце июня 1941 года во Львов вошли части вермахта, а следом за ними прибыла и немецкая оккупационная администрация, любые спортивные мероприятия и состязания отменили. Спорт в Лемберге (как стали именовать Львов на прежний, австрийский, манер) фактически прекратил свое существование. По воспоминаниям мэтра польского футбола львовянина Казимежа Гурского, гражданскому населению штадтгауптманшафта Лемберг заниматься спортом в какой бы то ни было форме было категорически запрещено. (В лучшем случае ему с друзьями тогда удавалось разве что изредка попинать тряпичный мяч на пустыре.) Стадионы немцы использовали под военные нужды. Единственными спортивными событиями в городе и округе были футбольные матчи команд лембергского гарнизона, составленных из немецких солдат и их союзников из Венгрии и Италии.

Но весной 1944 года в канцелярию шефа дистрикта (округа) «Галиция» бригадефюрера СС Отто Вехтера вызвали легенду довоенного польского спорта Вацлава Кухара. Он был прославленным спортсменом-универсалом из знаменитого львовского клуба «Погони» – футболист, хоккеист, легкоатлет и пловец в одном лице. Неоднократный чемпион Польши по футболу и хоккею, вице-чемпион европейского хоккейного первенства 1929 года, участник Олимпийских игр 1924 года в составе футбольной сборной. Эдакий польский Бобров.

Из беседы Вацлав Кухар понял, что немцы предлагают подумать о проведении матча между поляками и германским армейским футбольным клубом «Кона»!

– Вы ведь коренной «львовяк», бывший игрок сборной Польши, тренер, – заявил нацистский функционер, – вас все в городе знают, вы – всех знаете. Выясните, кто из футболистов остался тут. Предложите им сыграть. Вам не откажут. Давайте вместе поднимем арийский дух и среди армии, и среди гражданского населения!

Рассуждения нацистов были не лишены логики. Ведь к тому времени Красная армия перехватила инициативу по всему фронту и неукротимой лавиной начала продвигаться на Запад. Всем было ясно – предстоят бои и в Галиции. И немцы, используя местные антисоветские и русофобские настроения, старались перетянуть на свою сторону не только украинское, но и польское население. К слову, после Сталинграда стиль нацистской пропаганды заметно изменился: прежние упоминания о славянах (включая «даже» русских, поляков, сербов) как неких «унтерменьшах-недочеловеках» из агиток исчезают, и геббельсовские «акулы пера» начинают также именовать их «арийцами», подчеркивая, что рейх в интересах «объединенной Европы» ведет войну исключительно с «варварскими азиатскими ордами большевиков» и «мировым еврейством».

Пан Вацлав пытался отнекиваться. Конечно, он знал игроков и «Динамо», и других команд, и кто из них оставался в оккупированном Львове. Но слухи, чтó немцы сделали с обыгравшими их киевлянами, с другой стороны – одержать победу, пусть и на футбольном поле, над оккупантами – и в самом деле, важно для духа, польского духа! Подполье «Армии Крайовой» (АК), узнав о необычном визите Кухара в оккупационную администрацию, разрешило собрать футболистов, пообещав в случае необходимости позаботиться как об игроках, так и об их семьях. Никто же не знал, чем может все закончиться, если «львовяки» победят. В своей книге, неоднократно переиздававшейся в Польше в постсоциалистические времена[48], В. Кухар вспоминает, что накануне матча полякам еле-еле удалось найти комплекты спортивной формы. Получились динамовские цвета – голубые футболки и белые трусы. Накануне матча нелегально расклеили несколько афиш. Ареной для поединка был определен стадион на Погулянке за Лычаковским кладбищем, священным для поляков месте, где покоятся львовские «орлята» – старшеклассники и студенты, добровольцы обороны Львова от отрядов так называемой «Западно-Украинской народной республики» во время польско-украинской войны 1918–1919 годов.

По мнению Кухара, враги специально избрали один из самых худших городских стадионов, на котором даже не было трибун, помня об известных конфузах в Киеве. Однако болельщиков в тот день (11 июня 1944 года) собралось несколько тысяч! «Львовяки» понимали, что даже одним присутствием они поддержат своих футболистов. Но и немцев – гарнизонных военных, партийных и хозяйственных функционеров, местных фольксдойче – пришло немало. Само поле было оцеплено двойной цепью – из солдат и из полицейских. Поблизости грозно высились башни нескольких танков – на всякий случай.

Кухару удалось собрать весьма сильный состав, что в общем-то неудивительно – ведь футбол в четвертом по величине городе второй Речи Посполитой всегда был на высоте. Удивительно другое, что футболисты – мужчины призывного возраста – оказались в оккупации. Вероятно, в обстановке неразберихи первых дней войны их просто не успели призвать в армию. Итак, на погулянское поле вышли: Албаньский, Комуркевич, Ханин, Давидович, Сумара, Сначиньский, Казьмерович, Гурский, Матыас, Козак, Княжицкий. В основном это были молодые игроки новых, «советских», команд «Динамо» и «Спартак», а также ветераны довоенных «Погони», «Лехии» и «Чарны», среди которых было даже несколько сборников. Это участники Олимпиады-1936 вратарь Спиридон Ян Албаньский, полузащитник Стефан Сумара, нападающий Михал Францишек Матыас.

Некий украинский сайт, вкратце упоминающий об этом матче, сборную Львова