первостихии. Затем дыхательные упражнения столь интенсивные, что неподготовленный потерял бы сознание от переизбытка кислорода в крови. Прогрев мышц и всех энергопроводящих потоков астрального тела, по которым бежала кипучая гурхана. Выносливость и филигранное владение энергией преумножались самыми примитивными манипуляциями.

Занята стойка, сосредоточенность, сначала самое лёгкое, — вода. Наиболее дружелюбная к Тобиусу стихия, которая изначально легко откликалась на его позывы. Какое-то время, учась в Академии, он думал, что сможет стать средней руки гидромантом, но этому не суждено было сбыться. Заклинаний низшего порядка желтоглазый адепт освоил много, продвинутых, — заметно меньше, средних — пару, а вот высокого порядка не освоил ни единого плетения, не говоря уж о высшем. Серый маг, что тут ещё сказать.

По мановению руки в воздухе сгустилось тридцать сфер атмосферной влаги размером с арбузы. Усилием воли мага они уменьшились до размеров человеческих голов, став не просто сферами, но ядрами, — опасно плотными сгустками под давлением, которые при столкновении дробили бы кости как сухие палки. Ядра пустились в пляс вокруг создателя, подтверждая его хорошее владение гидрокенезом. По ходу они изменяли форму, становясь то шипастыми шарами, то плоскими звёздами, что, учитывая давление, было весьма непросто. Решив усложнить, Тобиус воззвал к серебряному кольцу, и вода стала льдом. Опытные гидроманты могли и лёд видоизменять, а вот у него не получалось, формы трескались, крошились и обратно уж не собирались. Повторив упражнение несколько раз, маг развеял снаряды паровыми облачками, которыми управлять даже и не пытался, это у него никогда не получалось.

На очереди был огонь, вторая освоенная стихия. В день, когда серый установил связь с этим элементом, он чуть не утонул и пребывал без сознания. Кто ещё мог освоить самый опасный элемент будучи без сознания? Как это вообще произошло?

В далёкие времена ученичества у Тобиуса были сложные отношения с вечно голодной, яростной, и самой беспощадной из стихий. Они все вообще-то пощады не ведали, но огонь казался людям самым опасным, потому что его труднее было приручить. Уже в те времена пламя не ранило волшебника как тяжело как других, ожоги никогда не были для него большой бедой, быстро заживали. Вдохновлённый этим, он однажды заигрался и чуть не присоединился к многочисленным неудачникам, которые не пережили обучения и погибли от собственной самонадеянности. Кабы не помощь Таурона Правого, самое лучшее, остался бы искалеченным уродом до конца дней.

Тобиус ударил по воздуху резко и сильно, как бывало раньше в кабацких драках на деньги. Горячая гурхана, словно по инерции прокатилась вдоль его костей, сосудов, мышечных волокон, но не остановилась, а вырвалась из астрального тела наружу в виде гудящего огненного всполоха. Вот оно, низшее проявление стихийной магии, просто капелька магической силы, прошедшая сквозь призму внутри магова естества и ставшая живым огнём. Прежде Тобиус и не такое пламя мог создавать из собственной гурханы, однако то была подделка, огонь любого цвета на выбор, послушный и ласковый, лишённый души и свирепой мощи настоящей стихии.

Пламя, рыча срывалось с кулаков, вспышки, перераставшие в волны одна другой больше. Они закручивались неверными рваными плетьми, кровь едва не закипала в жилах. Но всё это было ерундой. Совсем другое дело пирокинез. Заставить непокорный огонь повиноваться чистой воле заклинателя, укрощать его, направлять и использовать как оружие без плетений и словоформул. Для истинных пиромантов это не вызов, а вот Тобиус, пытавшийся оформлять пламя усилием лишь разума, терпел крах. Его способность исторгать огонь могла впечатлить наставников когда-то, но неспособность контролировать сводила положительное впечатление на нет.

Почувствовав, что стал выдыхаться, волшебник сделал передышку. Он раскалился. То есть по-настоящему раскалился, исходил сухим жаром. Весь пот, выступавший от физической активности, мгновенно испарялся, одежда разогрелась и пахла теперь словно только что побывала под утюгом. Даже складки разгладились. И так каждый день.

Восстановил дыхание. Вытянул вперёд руку, разгоняя энергию вновь и заставил родиться на кончиках пальцев пять язычков пламени, заставил их объединиться над ладонью в самую простую и совершенную из всех геометрических форм, в огненный шарик. Вот она, чистая энергия в тепловом и световом диапазоне, питаемая магической силой, но, несомненно, одушевлённая, и жаждущая пожрать весь мир.

Как забавно. Большинство людей не понимали, что эта воля к поглощению, это бесконечное и беспощадное стремление в равной степени свойственна как лесному пожару, так и огоньку свечки, освещающей вечернее чтение за чашкой сладкого чая. Спустя тысячи лет люди хоть и знают, но всё равно не осознают, с какой силой добровольно сосуществуют. Дай ему волю, огонь поглотит их всех.

Конечно, прочитав заклинание Огненный Шар, Тобиус смог бы создать снаряд в три раза крупнее и с в десять раз более мощным разрушительным потенциалом чем у этого малыша, ведь на то и нужны словоформулы и чертежи, — чтобы заставлять магию течь в русле, повиноваться шаблонам, точно понимать, чего от неё хотят. Однако так прогресс во владении стихиями почти не движется.

Оставив наконец огонь в покое, волшебник перешёл к мыслесиле1, пропустив оставшиеся две первостихии. Он знал несколько заклинаний низшего порядка на основе элементов земли и воздуха, и даже элементалей мог призывать весьма сносно, однако сами эти стихии без чар никак не откликались на его призыв.

# # 1 Телекинез.

Тобиус силой мысли сделал самое простое, материализовал несколько десятков обычных, но очень качественных кирпичей, разложил их вокруг и стал поднимать, по одному, по два, по три. Чем больше их становилось в воздухе, тем тяжелее давался контроль над объектами. Мыслесила серого мага была велика, он мог перемещать большие и тяжёлые предметы, а вот тонкое искусство манипуляции мелкими являлось штукой деликатной. Лишь одинаково хорошо овладев обеими дисциплинами можно было рассчитывать на звание мастера-телекинетика.

Под конец он как обычно подытожил свои утренние упражнения, проведя дематериализацию кирпичей. Всегда убирай за собой, не свинья чай.

Волшебник вернулся в отведённую ему комнату и растопил камелёк, вытянул из морозильного ящика, смастерённого недавно, свежую рыбину, и, с помощью ножа быстро разделал. Костяк, голова, хвост, а также кишки, всё отправилось в бездонную пасть Лаухальганды, филе прожарилось на собственноручно выкованной сковородке и было поделено между Тобиусом и мимиком. Вскипятив воды, серый маг также заварил чай, а после успел ещё и покурить у открытого окна. Приближался третий утренний час2, так что можно было уже неторопливо поспешать к началу