– У миссис Чемберс заболел ребенок, – пояснила Маргарет, очевидно, испытывая неловкость за эту сцену. – Далтон, я помогу вам накрыть на стол.

Всего два часа назад кухарка возилась с пудингом, а мальчик вовсе не выглядел больным. Впрочем, это не мое дело.

– Это забота прислуги! – возмутилась Кларисса, принявшись обмахиваться ладонью.

– Мы лишились одной из горничных, – холодно ответила Маргарет, поднимаясь. – А в доме полно народу.

– Так наймите кого-нибудь! – воскликнула Кларисса, как будто речь шла о сущем пустяке. – Еще двух или трех служанок, чтобы обслуживать гостей. Неужели трудно было подумать об этом заранее?

Повисла неловкая пауза.

– Боюсь, – Питер кашлянул, – у нас, кхм, трудно с финансами.

– Трудно! – хохотнул старик Джозеф, хлопнув себя по коленям. – Скажи лучше, что у вас нет ни единого лишнего пенни.

Маргарет бросила на него ненавидящий взгляд.

– И вас это радует!

– Прекратите! – выкрикнула вдруг Тереза, вскочив, и прижала ладони к ушам. Мишура с ее колен упала на ковер. Лицо у нее горело. – Я больше не хочу это слышать. Не хочу! Пойду… Пойду помогу Далтону.

И она выскочила из гостиной, громко хлопнув дверью.

– Истеричка, – прокомментировал старик желчно.

Осуждающее молчание стало ему ответом. Питер стиснул кулаки, Маргарет раз за разом разглаживала юбку, Сирил с отсутствующим видом рассматривал рисунок на обоях, Кларисса украдкой смотрелась в карманное зеркальце, а ее дочь Линнет дремала с открытыми глазами.

– Пожалуй, мы перекусим в деревне, – решил Этан, поднимаясь, и протянул мне руку. – Дорогая, пойдем?

– Конечно, дорогой, – улыбнулась я, стараясь не слишком явно демонстрировать облегчение. – Извините нас.

Прежде чем выйти, мы услышали, как Сирил хохотнул и прокомментировал:

– Веселенькое Рождество нас ждет!

С этим трудно было спорить.

Глава 2

– Мэри, просыпайся! – позвал Этан, сопроводив слова поцелуем. – Любимая, пора вставать.

– Ммм! – промычала я и попыталась зарыться под подушку.

По утрам я решительно не способна на нежности.

– Мэри. – Теперь этот безжалостный человек, а по совместительству мой законный муж, принялся меня щекотать. – Просыпайся, иначе мы опоздаем в церковь.

Я застонала, уже понимая, что вставать придется. Респектабельная жизнь диктовала свои правила, в числе которых, увы, посещение церковных служб по воскресеньям и праздникам.

– Может, спрячемся ото всех, как вчера? – предложила я, приоткрыв один глаз. Второй открываться не желал.

Под предлогом встречи с электриком мы провели чудесный вечер и вернулись в Лонг-хаус лишь к половине десятого вечера. Благо в деревушке нашелся паб, где вполне сносно кормили, так что к обеду можно было не спешить.

– Я бы с радостью, – сокрушенный тон Этана не оставлял сомнений, что он разделяет мои чувства, – но сегодня Рождество.

И паб все равно будет закрыт. Как я могла забыть?

– Хорошо, – вздохнула я и откинула край одеяла. – Только учти, завтра я буду спать до полудня!

– Хоть до ленча, – согласился муж покладисто и притянул меня к себе. – Дорогая, а где мой утренний поцелуй?..

В итоге на службу мы едва не опоздали. Спустились вниз, когда в холле уже собралась вся семья.

Я на мгновение приостановилась на лестнице и оглядела Кларков.

Багровый Питер без конца поправляет неудобный праздничный галстук. Бледная Маргарет приколола на шляпу букетик цветов, но улыбка у нее вымученная. Кларисса слишком нарядна и чересчур накрашена. Ее дочь Линнет, напротив, в старом платье и без следов макияжа на усталом лице. Насмешливый прищур Сирила. Кудряшки и опущенные глаза Терезы. Даже старик Кларк тут как тут. Такие разные люди, объединенные лишь формальным родством.

Сияющая улыбка Макбрайда в столь напряженной обстановке была неуместна, как солнце в полночь.

В стороне скромно теснились слуги, также одетые для церкви. Даже детишки, умытые и принаряженные, пытались сохранять важный вид.

Кажется, на праздничную службу собирались все, от хозяев до последней поломойки (если бы таковые имелись в наше демократичное время). Исключение составляли лишь горничная Энни, которая со своей загипсованной лодыжкой никак не могла бы доковылять до церкви, и старый Джозеф Кларк, который также был ограничен в передвижениях из-за инвалидного кресла. Должно быть, в теплое время года он мог раскатывать по саду и окрестностям, но снег и лед лишали его такой возможности.

– Наконец-то! – прокомментировала Кларисса, поджав губы.

– Надеюсь, вы не теряли времени, хе-хе, – дребезжаще рассмеялся старик Джозеф, – и заделали наследника.

– Отец! – придушенно возмутился Питер.

– Я достаточно стар, чтобы говорить что думаю! – отрезал Джозеф и сложил на коленях руки в пигментных пятнах. – Не так много у меня радостей в жизни осталось, а?

Питер молчал, блуждая взглядом вокруг. Споры, очевидно, приводили его в смятение, и он избегал их всеми силами.

– А я согласен с отцом, – заявил вдруг Сирил и широко улыбнулся. – Как там говорят? Что естественно, то прекрасно.

– Сирил, – ахнула Кларисса, обмахиваясь ладонью. – Это неприлично!

– Допотопная мораль, не находишь? Не думал, что ты так несовременна, старушка.

Клариссе, кажется, в этот раз и впрямь стало плохо с сердцем. Сирил же забавлялся.

– Что плохого в старомодности? – не утерпела Маргарет. – Ценности, проверенные временем, и все такое.

– Пересыпанные нафталином для сохранности? – усмехнулся Сирил. – Глупо цепляться за старье. Жевать день за днем овсянку, носить один и тот же свитер…

– Проводить время с одной женщиной, – подсказал старик язвительно.

Питер сделался совсем багровым, однако стоически молчал.

– Точно! – прищелкнул пальцами Сирил. – По-моему, это все удел бедняков. Если денег хватает, то жизнью надо наслаждаться!

Этан кашлянул.

– По-моему, мы опаздываем в церковь, – заметил он дипломатично.

Но за руку меня взял. На всякий случай.

– Я не хочу садиться с ними за стол, – откровенно призналась я, закончив прихорашиваться у зеркала, и критически оценила свое отражение. Может, сказаться больной? Это нетрудно. При моей тонкой светлой коже достаточно лишь чуть переборщить с пудрой и еще добавить немного теней под глаза…

Нет, скверная идея. Положим, Этану я расскажу все без утайки. Но расстраивать Маргарет с Питером тоже не хотелось. Они милейшие люди, хоть и несколько ограниченные. Что поделать, не всем суждено провести годы в странствиях, совершить открытия или перевернуть мир. Альбион держится на людях простых и честных, пусть даже временами они бывают невыносимо скучны.

Представив, как Маргарет суетится вокруг и пичкает меня своими микстурами, я окончательно раздумала «болеть». Лишь повторила мрачно:

– Не хочу. Но придется, верно?

Этан бросил недозавязанный хвост галстука, отчего тот печально обвис, подошел сзади и положил руки мне на плечи.

– Можем уехать прямо сейчас.

Мы смотрели друг на друга в зеркале. Миловидная хрупкая блондинка, давно избавившаяся от образа серой мышки (который, признаюсь, очень меня тяготил) и теперь не отказывающая себе в эффектных платьях. И высокий шатен, которого трудно было назвать красивым, зато он внушал спокойствие и надежность. Моя тихая гавань, в которой я так нуждалась.

Отчаянно хотелось согласиться. Сесть в авто и умчать куда глаза глядят. Только он и я. Ночь. Тишина…

Я мотнула головой, отгоняя соблазнительное видение, и погладила ладонь мужа на моем плече.

– Дорогой, – сказала я мягко, – я это ценю, правда. Но не стоит разрушать то, что было выстроено с таким трудом.