Брови Этана поползли вверх. Неужели эта несгибаемая женщина чего-то боится?

– Надеюсь, с той небольшой проблемой вы разобрались? – добавила Маргарет, поколебавшись.

Очевидно, говорить напрямую при свекре она не хотела. Он бы не преминул упрекнуть невестку, что та должным образом не следит за имуществом семьи. Но и не спросить не могла.

Старик Кларк насторожился, даже ладонь к уху приложил. Позер! Со слухом у него явно и без того отлично.

– Вполне. – Этан и бровью не повел. – Все уже улажено. Так что и куда нужно вешать?

– Я тебе помогу, – пообещала я, взяв мужа под локоть.

А если мы воспользуемся случаем и украдкой разок-другой поцелуемся под омелой, то кому какое до этого дело?..

Едва Этан успел забраться на стремянку, как в дверь требовательно позвонили.

– Это, должно быть, Тоут, – заметила с досадой Маргарет. – Привез с поезда Сирила и Клариссу с Линнет.

Из-за недостатка прислуги садовник Тоут служил заодно и водителем.

– Да откройте же наконец! – потребовал старик капризно, демонстративно потирая виски. – Где носит этого чертова Далтона?

– Он чистит серебро, – ответил Этан с непроницаемым лицом.

Кухарка, разумеется, на кухне. Энни в постели с гипсом. Вторая горничная сбилась с ног, пытаясь хоть как-то управиться с резко прибавившейся работой.

Маргарет, Тереза и Питер в этот самый момент пытались удержать елку. Этан на стремянке, Джозеф в инвалидном кресле…

Словом, открывать было решительно некому.

А в дверь продолжали трезвонить.

– Я открою, – пообещала я со вздохом и пристроила венки на большом комоде.

За дверью обнаружилась весьма примечательная компания.

Впереди, покачивая бедрами, шла женщина, которая с первого взгляда казалась редкой красавицей. При более пристальном рассмотрении обнаруживалось, что своей красотой она обязана хорошему парикмахеру, портному и так далее. Впрочем, немногие мужчины стали бы приглядываться.

Девушка за ее спиной еле брела под весом картонок и коробок. Вид у нее был совершенно измученный.

Каблуком стоптанной туфли она зацепилась за выщербленную временем ступеньку… И охнула, когда пирамида вещей у нее в руках опасно зашаталась.

Идущий следом мужчина едва успел подхватить ее под локоть. Девушка чудом удержала равновесие, только небольшой кожаный саквояж все-таки выскользнул у нее из рук. Что-то внутри негромко брякнуло, и лицо девушки посерело.

Дама взвилась так, будто этим саквояжем ей наподдали пониже спины.

– Ты это специально!

У нее самой была лишь крошечная сумочка, в которую влезли бы разве что помада и пудреница.

– Нет, мама, – прошелестела девушка, пытаясь поднять саквояж. С таким грузом это было непросто.

Дама не угомонилась.

– Разве ты не знаешь, какое у меня слабое сердце? Я не могу обходиться без своих лекарств! Ты хочешь, чтобы я умерла, да?

На умирающую она была решительно не похожа. Скорее доктор требовался ее дочери, которая явно была на последнем издыхании от усталости.

– Прости, мама, – заученно ответила девушка, с помощью мужчины водрузив-таки злосчастный саквояж на прежнее место.

Дама гневно раздула ноздри, прищурилась и картинно схватилась за сердце.

– Ах, мне дурно!

Мужчина у нее за спиной закатил глаза, а девушка лишь обреченно вздохнула. Очевидно, подобные сцены были ей не впервой.

– Мама, потерпи немного. Сейчас мы выпьем чаю, и тебе станет лучше.

Я поежилась. Из распахнутой двери немилосердно сквозило, так и простыть недолго. Пришлось нетерпеливо кашлянуть.

Дама обернулась.

– Милочка, – процедила она, бросив на меня один-единственный недовольный взгляд, и принялась стаскивать с холеных рук замшевые перчатки. Очевидно, более пристального внимания я оказалась недостойна. – Что вы стоите столбом? Быстро сделайте мне чаю! Покрепче и с ложечкой коньяка. Ну же!

– Нам, Кларисса, – поправил мужчина, усмехаясь. – Думаю, Линнет тоже не откажется, а я тем более. Хотя, по-моему, ты ошиблась. Вы совсем не похожи на горничную, мисс?..

Он поднял на меня лукавые зеленые глаза. Вот кто был хорош безо всяких ухищрений! Из-под потрепанной шляпы выбивались золотистые кудри, черты лица напоминали об античных статуях. Хоть сейчас ваяй в мраморе! Пожалуй, для Адониса модель уже старовата, зато Аполлоном можно вообразить без труда. Даже в старом пальто и полосатом, явно самодельном, шарфе смотрелся он превосходно.

– Миссис, – поправила я несколько суше, чем собиралась. – Миссис Баррет.

– А вы, должно быть, мой кузен Сирил, – заметил Этан у меня за спиной. – Дорогая, ты совсем продрогла. Иди в тепло.

Я обернулась и улыбнулась ему.

– Конечно, дорогой. Я попрошу заварить чай.

Не успела я сделать и шага, когда люстра вдруг мигнула и погасла. Из полумрака донеслись возгласы и дребезжащий стариковский смех. Интересно, елку-то поставить успели?

– Лампочка перегорела? – предположил Сирил Кларк, заходя в холл, и задрал голову.

Что он пытался там рассмотреть? Потолки в холле были высокие, даже при ярком свете мало что разглядишь. В полумраке же и саму люстру было почти не видно.

– Все девять? – усомнился Этан, закрывая дверь за гостями. – Похоже, что-то случилось с линией.

– Вы даже лампочки пересчитали? Какая наблюдательность, – похвалил Сирил насмешливо. – Кстати, куда подевался Хэнкок?

Девушка со вздохом облегчения сгрузила свою ношу на ближайший столик, а дама фыркнула. Тусклый свет очень ей шел, сглаживая искусственность ее красоты.

– Хэнкок давно уволился, Сирил! Уже два года, как дворецкий у нас Далтон.

– Откуда бы мне об этом знать, старушка? – пожал плечами тот, будто не замечая, как от такого обращения перекосило Клариссу, и принялся разматывать шарф. – Я не был дома уже… сколько? Лет пять?

– Семь лет и два месяца, – поправил его дребезжащий стариковский голос, и Джозеф на своей тихо жужжащей коляске подкатил к нам. – Ну здравствуй, сын!

– Привет, отец, – ответил Сирил небрежно, как будто они виделись совсем недавно, за завтраком.

Полумрак скрывал его лицо. Однако старика он не обнял, что говорило о многом. И семь лет – большой срок. Интересно, из-за чего они рассорились?

Дочери и внучке Джозеф едва кивнул. Кажется, хоть какие-то теплые чувства он питал только к Сирилу. Питера старик едва выносил, Терезу и вовсе открыто третировал, Клариссу игнорировал…

Мы перебрались в гостиную. После взаимных приветствий в комнате повисла натянутость, присущая встречам людей, которых роднит лишь формальная принадлежность к одной семье. Даже яркий огонь в камине не мог растопить атмосферу холодного отчуждения.

Появление Далтона с канделябром в руке все восприняли с плохо скрываемым облегчением.

– Из-за снега оборвались провода, – возвестил дворецкий скорбно. – Телефон тоже не работает. Боюсь, сэр, кому-то придется съездить в деревню и поговорить с электриком.

– Мы с женой как раз хотели прогуляться, – вставил Этан, обнимая меня за талию. – Почему бы нам не совместить приятное с полезным?

Судя по тяжкому вздоху Маргарет и тому, как умолк на полуслове Сирил, желание сбежать куда подальше одолевало не нас одних. Просто мы успели первыми.

– Вы очень нас обяжете, – вынужденно признала она. – Только лучше вам пойти после ленча. Боюсь, обед у нас будет холодный. Кухарка отпросилась на сегодня.

– Вы слишком ее балуете, – поджала тщательно накрашенные губы Кларисса и принялась снимать модную шляпку с вуалью, едва прикрывающей лоб.

– Это не тебе решать, – отбрил старик