волшебства, но слишком посредственно. Всё же я в первую очередь был магом души, во вторую плоти, в третью воды.

Это позволяло быть сильным и развиваться.

Все остальные стихии мной изучались по мере надобности или доступности. Время, пространство или единая стихия требовали не только понимания, но хоть какого-то таланта и пути к взаимодействию.

Стихия души и разума была для меня гораздо проще и приземлённее.

Плоть требовалась для бессмертия.

Вода же была моей первой стихией, затем я занимался призывом, от которого уже перешёл к поиску путей к бессмертию. Призыв и душа взаимосвязаны.

Из свята я знал пару заклинаний рассеивания нежити и чистки воды, но не более того.

Из магии света было глупо не выучить свечение, чтобы не покупать факелы, а также вспышку, чтобы слепить врагов. Но стихия плоти позволила видеть во тьме, а вместо вспышки куда проще сразу атаковать цель смертельной магией или подчинением разума.

Кроме того наши со Стёклышком тела явно никак не реагируют на стихию смерти. Либо позже у нас появится сродство с этой стихией, либо у нас сопротивление к негативному воздействию.

Если так, то моё вмешательство сработало, если нет, то было бы обидно.

Впрочем, сейчас меня больше волновало, чтобы мать моего тела Таля и мать Стёклышка жили как можно дольше. А для этого кое-кто из могилы должен был по ночам помогать с проращиванием некоторых семян, добытых мной при помощи мага третьей ступени Йира.

Но созревание в ближайшее время маловероятно, да и я в текущем теле не способен хоть что-либо провернуть с ними.

Тем временем Чари в компании двух охранниц Джель вышла и собиралась показать пружинные деревья, как увидела нас четверых около бани.

– Что случилось? – спросил тётя моего тела.

– Я подбавила жару, – немного заплетающимся языком сообщила бритоголовая девочка.

Далее её отчитали, но при этом мамаша полностью игнорировала, что её дочь нарезала мимо неё круги, хлопая по ноге ладошкой. Стёклышко как бы защищала сестричку. В итоге Чари чуть не наступила на глупого младенца.

В общем, всё закончилось без жертв, но следующее купание было доверено Кали, а Джель сидела в углу и тарахтела.

Такая подмена мне понравилась, а вот младшая сестра продолжала деспотично шлёпать всё, что попадало под её ладошку. Пострадала в том числе и служанка:

– Ваша младшая сестра, госпожа Джель, определённо в Вашего покойного папу.

– Да хватит ту пощёчину вспоминать. Незаслуженная она, но просто забудь, – заявила в какой-то момент бритоголовая девочка.

– А я не говорила, что я возмущаюсь. Возможно, та боль спасла меня от дурных мыслей и привела в себя! Я не говорю, что это плохо. Но до чего она напоминает графа!

Разговор продолжался, а меня начало удручать, что у покойного аристократа, оказывается, была ещё одна поклонница кроме двух его жён. Я упустил возможность заполучить ещё одно тело для экспериментального обучения?

Жаль.

Между тем Стёклышку наскучило, она начала проситься на ручки.

– Ты устала, малышка? – поняла служанка, и понесла младенца отсюда.

Я же оставался в воде, и меня всё устраивало.

Однако в какой-то момент кое-кто необучаемый двинулся сюда, а на её руке начала собираться огненная мана.

– Что, братишка, подогреть тебе водичку? – заботливо спросила Джель, но я определённо видел чрезмерное количество маны.

Пора валить. Вот только пусть ванна была заполнена слабо, но борта-то высокие.

Неужели она в курсе, что я был в обелиске, затем истукане, а теперь граф? Девчонка решила меня убить? Да?

Я вдохнул, выдохнул, успокоился.

Неприятно, но плоть могла влиять на разум, вводя его в заблуждение и даже истерику.

Джель просто неуклюжая.

– Нья-нье? – произнёс я. – Нь-е-нье-не! Нет, – всё-таки выдавил из себя я. – Тяп-ляп…тёп-ло!

Бритоголовая угроза остановилась.

– Звездюля, ты меня понимаешь? Ты говоришь?

Угроза стала ко мне приближаться, но на руке-то была куча огненной энергии.

– Нет! Тепло! – снова использовал я уже отрепетированные слова и попробовал пусть не сбежать, но увернуться от угрозы.

– Да не буду я греть, успокой… ой, Ой-ёй-ёй! рукав загорелся. А-а-а-а!

Единственное, как мог помочь, это побрызгать в её сторону водой, но она продолжала размахивать дымящейся одеждой, а не совать её в ванну.

– В вьё-дю, дю-ля! (В воду, дура!) – не сдержался я, но был не понят. – Вёду. Вёду!

– А-а-а-а-а, не затухает, а-а-а! – не слышала меня бритоголовая угроза чужому перерождённому тельцу.

Я не способен пока применить магию.

Но я успел получить и способы развития тела, пусть они дали мне прогресс всего на несколько месяцев выше нормы. Я на мгновение встал, схватил ковшик двумя руками и с разворота хотел выплеснуть из него воду, вот только пальчики были слабыми, а инвентарь скользким. Так что всё сложилось иначе.

*Бам-с!*

Ковшик влетел прямо в темечко наклонённой в странном танце головы Джель. Пляска кончилась хорошо, мелкое тело опало на бортик руками в сторону воды, дальше я подполз и кое-как забрызгал рукав. Кожа, как и полагалось для огненного мага, при этом у неё не пострадала, но снова покраснела.

Контроль у девчонки паршивый, да и характер взбалмошный.

Но, наверно, выкупать её у Ордена надо ближе к крайнему сроку. Пусть дороже, но выживание важнее. Моё выживание, конечно.

Пока я ждал спасения и прихода хоть кого-то из взрослых, расслабился и начал плавать на спине. В принципе, на столь малой глубине было бы сложно утонуть, но младенцы в этом деле, к сожалению, талантливы. Так думал не только я, так что Кали вернулась достаточно быстро.

– О, Альфия, что здесь произошло? – всплеснула руками служанка.

Я же мысленно гадал: можно ли записать на мой счёт победу над магом третьей ступени, или она больше сама справилась?

Через два дня гости из Ордена уехали, мы остались вчетвером, если не считать обитателя могилы и истуканов.

Когда я оставался один, продолжал упражняться в речи, но далеко не все звуки удавалось произнести. А ведь мне через несколько месяцев уже год! Так что ничего странного в моём поведении не увидели, благо причины своего падения Джель не знала.

Однако теперь меня всячески пытались «разговорить».

– Звездюлечка, солнышко, скажи: «мама»! – зудела Таля.

– Нет, скажи: «супер-тётя Чари»! – Пыталась вмешаться в разговор вторая взрослая особа.

– Мама, сюпель-тьётья Али, – смиренно отвечал я.

– Дя-будя! – поддакивала обеим поначалу Кварц, но в какой-то момент спасла меня от внимания. – Ма-ма!

На несколько дней