из ста, что это неправда. Это всего лишь повод, испытанный временем прием, так говорят враги. А значит, нужно насторожиться и принять необходимые меры. Что делать?

Канарейка насторожилась. Что она могла предпринять в такой ситуации? Она сейчас была в квартире, в ловушке. Куда денешься из четырех стен? Тем более – второй этаж. Да, второй этаж… Между прочим, это не так и высоко. Канарейка была молодой, сильной и ловкой. К тому же ей уже приходилось прыгать со второго этажа. Правда, это было совсем в другой ситуации: тогда, помнится, была всего лишь тренировка, но все равно – третий этаж всегда остается третьим этажом. И на учебной практике, и тогда, когда угрожает реальная опасность.

– Одну минуту! – сказала Канарейка. – Сейчас я оденусь…

На цыпочках она подошла к окну и выглянула из него. Действительно, не так и высоко… Окно выходило в глухой двор, заставленный всякой всячиной: какими-то ящиками, картонными коробками, поломанной мебелью, новыми стройматериалами. Под самым окном не валялось ничего, была пустая ровная площадка, не заасфальтированная, грунтовая. Правда, грунт был утоптан и спрессован – это хорошо было видно со второго этажа, – но все же это не асфальт. Людей во дворе не было.

– Одну минуту! – громко повторила Канарейка. – Сейчас я вам открою…

Она взяла сумку со всем необходимым, затем неслышно распахнула окно, взобралась на подоконник, скинула сумку вниз и какое-то время с чисто женским испугом смотрела на землю. Она собиралась с духом, чтобы прыгнуть. Канарейка села на раму, свесив ноги, потом развернулась и, держась за раму обеими руками, повисла. Она оттолкнулась ногой от стены, одновременно разворачиваясь в противоположную сторону.

Приземлилась Канарейка удачно, только разбила коленку и ушибла локоть, когда делала кувырок. Впрочем, сейчас это не имело значения. Вскочив на ноги, она поправила парик, отряхнулась, вытерла кровь ветошью, валявшейся тут же среди груды мусора, схватила сумку и побежала, стараясь правильно сориентироваться среди всяческой рухляди, загромоздившей двор. Сейчас ей нужно было как можно скорее выбраться на улицу и там смешаться с людьми или заскочить в первый подвернувшийся автобус и уехать куда-нибудь подальше. Словом, замести следы.

Впрочем, нет, нет! Сейчас для нее главным было найти какое-нибудь укромное место, где бы можно было без свидетелей поменять внешность: надеть другой парик, наложить на лицо другой грим, переодеться. А уже затем – смешаться с толпой или уехать куда-нибудь на первом подвернувшемся автобусе.

Однако все оказалось не так просто, как того бы хотелось. Оказалось, что здесь, внизу, среди хлама, которым был загроможден двор, Канарейку поджидали. Как только она устремилась в лабиринт из ящиков, коробок и прочей рухляди, тотчас же раздались мужские голоса, и к Канарейке двинулись несколько человек. Она успела сосчитать – их было четверо. Впрочем, могло оказаться, что где-то за ящиками и коробками ее поджидают еще люди, и неизвестно, сколько их еще. Кто-то крикнул:

– Это она! Живой брать!

Дальше Канарейка действовала по наитию, автоматически, не думая, что она делает и как. На бегу она выхватила из сумочки пистолет и не целясь трижды выстрелила в бегущих за ней людей. Преследователи, похоже, ничего подобного от Канарейки не ожидали, да, кажется, она и не попала ни в кого из них, но все равно они тотчас же пропали из виду, укрывшись за ящиками. Ответно они не стреляли: от мертвого вражеского разведчика пользы нет никакой. В следующую секунду Канарейка лихорадочно подумала, что, возможно, по ней все-таки будут стрелять, целясь ей в ноги. Раненый чужой разведчик – не убитый разведчик, а если он удачно ранен в ноги, то убежать не сможет и взять такого разведчика будет легко.

Неожиданно ей наперерез выскочили еще двое. В одного из них Канарейка успела выстрелить, и на этот раз удачно. Мужчина вскрикнул, схватился за плечо и, согнувшись, повалился за большой контейнер. Во второго преследователя она выстрелить не успела. Мужчина напрыгнул на Канарейку и, грязно ругаясь, повалил ее на землю. Канарейка все же справилась и с ним – и откуда только взялись силы и ловкость? Должно быть, сил ей придало отчаяние. Яростно извиваясь, она, будто змея, выскользнула из-под навалившегося на нее громилы, вскочила на ноги и побежала. Ей нужно было повернуть за угол, обогнуть дом и выбежать на улицу. Там было многолюдно, там можно было спастись от погони. Во всяком случае, попытаться.

Ей это удалось. Может, и не удалось бы, но угол дома был близко, и многолюдный тротуар тоже, а преследователи медлили – видимо, оказывали первую помощь раненому. Оказавшись на улице, Канарейка на миг остановилась: ей нужно было привести себя в порядок, чтобы ничем не выделяться среди прохожих. Удивительно, но она по-прежнему была в парике – каким-то чудом он остался на голове и не потерялся в схватке с тем толстым. А вот пистолет она потеряла. Да, его не было: навалившийся на нее мужчина в первую очередь выбил оружие, а уже потом попытался ее обездвижить. Пистолет жаль, он мог бы еще пригодиться, ну да что поделаешь?

Канарейка быстро пошла по улице, почти побежала. Впрочем, бежать во весь дух ей было нельзя, это опасно: на нее обязательно обратили бы внимание. Оглядываться тоже нельзя, это тоже выглядело бы подозрительным. Скорым шагом она пошла по тротуару, затем свернула в первый подвернувшийся переулок, свернула еще раз, какие-то дворы, вновь проулок, затем опять широкая улица, но это была уже не улица Парро, а совсем другая, абсолютно незнакомая.

Ощущение погони не оставляло Канарейку ни на миг, и это правильное ощущение. Быть того не могло, чтобы сейчас за ней не гнались, не искали ее, не пытались напасть на ее след. В таком случае Канарейке нужно было оторваться от преследователей как можно быстрее и постараться уйти как можно дальше или укрыться от них в каком-нибудь неожиданном и надежном месте…

Укрыться – это правильно. У Канарейки кончались силы, а как можно уйти от погони, если у тебя нет сил? К тому же ей в срочном порядке нужно было поменять внешность, а для этого опять же необходимо укромное место. Конечно, мог бы сойти и магазин, вернее – уборная или примерочная, как это бывало и прежде, но, как ни всматривалась Канарейка, ничего похожего на торговый центр она не видела. На глаза ей попались несколько небольших бутиков, но это не то. Чтобы поменять внешность, нужен был большой магазин с толпой внутри. Там-то на тебя никто не обратит внимания. А в бутике обязательно обратят. В таких магазинчиках каждый на виду. И если посетительница зашла в магазин брюнеткой и, скажем, в костюме синего цвета, а