— Могли бы по этому случаю и ковровую дорожку под ноги президента постелить. Сидите! Ждите, пока я открою вам дверь!

Греф обежал машину и открыл дверцу. Даша неловко выбиралась из салона, словно не могла справиться со своими длинными ногами, до колен прикрытыми черной юбкой. Артемьев протянул руку и помог ей встать. Сказал официально:

— Я и есть Артемьев.

— Шемякин, — представился кругленький толстяк и доброжелательно улыбнулся. — Весь малый совет, Дарья Дмитриевна, в полном составе ждет вас в конференц-зале.

Мужчины пропустили Дашу вперед и пошли сзади выдерживая дистанцию в два шага. У дверей офиса стоял крупный мужчина, коротко стриженный, в полувоенной форме и высоких, шнурованных ботинках. Шагнул навстречу Даше, четко произнес:

— Начальник службы безопасности Николай Сергеев.

Руки он не протянул, отдал честь на воинский манер, глаза были недобрые и настороженные, на улыбку Даши не среагировал. Но пошел за ней следом, примкнув к эскорту.

Шемякин указывал дорогу: «наверх, налево, направо», — а потом обогнал Дашу и открыл перед ней высокую белую дверь с позолотой.

В конференц-зале, просторном помещении со строгим интерьером, у длинного, сверкающего полировкой стола расположилось полторы дюжины человек. Все встали, когда Шемякин произнес негромко, но внушительно:

— Господа, Дарья Дмитриевна Муратова.

Он осторожно взял ее за локоть и провел в торец стола, около которого стояло кресло с высокой спинкой. Остальные сидалища у стола были пониже и поскромнее.

От нервного напряжения у Даши даже грудь заболела, а сердце забилось глухо, с отдачей ударов в голову.

— Здравствуйте, господа, — не своим голосом произнесла Даша, села в кресло и знаком руки усадила остальных.

Ответили ей вразнобой и без особых восторгов. Общая атмосфера, как улавливала Даша, была скорее враждебной, чем дружеской.

Шемякин проговорил все так же официально и выспренне:

— Дарья Дмитриевна, позвольте, я представлю вам членов малого совета фирмы.

Началось представление.

Лидия Сотоцкая оказалась рослой женщиной с резкими чертами холеного лица. Рядом с ней без нужды суетился ее муж Игорь Дубов — сразу видно, подкаблучник.

Аркадия Седых, ставленника своего папы из правительства, Даша определила и без представления — красивый, изысканно одетый молодой человек в тонированных очках.

Специалист по рекламе Муза Кораблева действительно оказалась красивой, хрупкой женщиной, кокетливой, раскрепощенной, чуть-чуть жеманной.

Главный бухгалтер Чмонин смотрел на Дашу пристально, с откровенным недоверием и подозрительностью.

К остальным Даша не присматривалась и никаких имен, фамилий не запомнила. Шемякин закончил представление и уселся в свое кресло. Пришел час первой тронной речи.

— Господа! — Она выдержала паузу. — В соответствии с учредительным уставом фирмы и завещанием Владимира Муратова я принимаю руководство фирмой… — И не удержалась: — Нравится это кому-то или нет. Я не любительница крутых перемен, поскольку все перемены и скоропалительные реформы всегда к худшему. Насколько я разобралась в документах, механизм работы фирмы отлажен и его следует только поддерживать в рабочем состоянии. На первых порах, во всяком случае. Дело несколько осложняется тем, что я беру академический отпуск на восемь-десять месяцев.

В зале началось шевеление и невнятное бормотание — такого поворота здесь никто не ожидал. Даша не останавливалась:

— На этот период временное руководство фирмой, как и сейчас, будут осуществлять Лидия Павловна Сотоцкая и Алексей Иванович Шемякин. Никаких новшеств, господа, и, простите, рискованных авантюрных маневров. Для них придет свое время. Это все, господа. Можете быть свободны. На ваши вопросы, скорее всего, я сегодня не смогу ответить.

По лицам членов малого совета Даша видела, что» речь ее вызвала недоумение. Скорее всего, они предполагали, что она вручит им все полномочия, признает свое незнание дела и будет просить совета. Или попросту сдаст все свои властные полномочия и займет отстраненную позицию подставного президента, ни в какие дела не вмешивающегося. А речь прозвучала жестко и никому не разрешала уравняться в правах с президентом. Он, президент, лишь брал непонятный академический отпуск. И легкую угрозу, чтоб они в этот период не дурили, — также уловили.

Они потянулись к выходу, а Даша позвала негромко Сотоцкую:

— Лидия Павловна, задержитесь, пожалуйста.

Сотоцкая развернулась и подошла к Даше. Походка у нее была мужской — широкий, твердый шаг, развернутые плечи и вызывающая грудь.

— Я вас слушаю, Дарья Дмитриевна.

— Сдайте, пожалуйста, ключи от главного сейфа.

Сотоцкая тут же заметно побледнела и произнесла растерянно:

— Дарья Дмитриевна, но нам иногда требуются основные документы. И кроме того…

— Сдайте ключи, Лидия Павловна, не будем обсуждать эту проблему. Когда вам потребуются документы, позвоните мне на сотовый, и я приеду, если потребуется, и ночью.

Руки у Сотоцкой заметно тряслись, когда она открыла сумочку и извлекла из нее два ключа. Один длинный, другой маленький и плоский. Положила на стол и спросила с вызовом:

— Я свободна?

Конечно, Лидия Павловна, — ответила Даша как можно доброжелательней, но все равно понимала, что один ее недоброжелатель — вот он. Стоит перед ней — мощная и раздраженная, ничего хорошего от такой ждать не приходится.

Даша выждала, пока Сотоцкая покинет зал, и через минуту вышла сама.

Греф, вытянув длинные костлявые ноги, сидел в кресле у окна. Поднялся и сказал одобрительно:

— Тронная речь по классу супер-люкс. Даже на меня произвела впечатление.

— Какой там люкс! Все поджилки трясутся. Где у нас плавный сейф?

— В вашем кабинете. Пойдемте.

По лестнице они поднялись этажом выше, и Греф распахнул тяжелые металлические двери.

В кабинете было можно установить школьные парты для очень большого класса учеников. Брат выдержал интерьер в классическом стиле. Ничего лишнего — на отдельном столе вся оргтехника, стол президента пуст и гладок.

Сейф за этой гравюрой, — указал Греф и отошел в сторону.

Даша сдвинула в сторону гравюру, изображающую Самсона, сражающегося со львом. Сейф оказался небольшим, размером с телевизор среднего класса. Даша вспомнила шифр, который ей сообщил Дорохов, набрала сложную комбинацию цифр, пощелкала круглой рукояткой повернула ключи и распахнула тяжелую стальную дверцу. В верхней части сейфа лежали пакеты с документами. В нижней — аккуратные пачки банковской упаковки, доллары и рубли. Даша открыла сумочку, бросила в нее две пачки пятисотрублевок. Потом закрыла сейф и вернула гравюру на место. Она глубоко вздохнула и проговорила просительно:

— Греф, мне бы сейчас немножко выпить.

— Нет проблем.

Он подошел к картине с морским пейзажем, сдвинул ее в сторону по медной штанге — и за пейзажем открылась застекленная стенка бара, заполненная разнокалиберными бутылками. Там же лежали несколько лимонов на блюдечке и коробка шоколадным конфет.

— Чего изволите? — изобразил Греф не столько бармена, сколько услужливого лакея.

— Перестань кривляться. Чего-нибудь повкуснее и покрепче.

— Кальвадос! —