однако после осудил его и анафематствовал как еретика (Д. V. 185–6). Притом собор находил, что снисходительный отзыв об известном заблуждающемся лице тем меньше может освобождать его от осуждения, что такой отзыв иногда делается в видах мира и спокойствия церковного. Так напр. Кирилл кротко отзывался о Феодоре единственно для того, чтобы не раздувать у несториан еще более вражды к церкви (Д. V. 179). Защитники трех глав далее возражали относительно Феодора: Феодора нельзя осуждать, потому что он умер. Собор находит подобное суждение неосновательным и многими примерами доказывает, что еретика не безвременно осуждать и по смерти. В особенности собор ссылается в этом случае на свидетельства св. Кирилла и Блаженного Августина. Кирилл писал: «И так должно осуждать тех, которые повинны в дурных поступках, в живых ли они находятся или нет» (Д. V.161). Блаженный Августин, когда одного из прежних епископов-Цецилиана Карфагенского-выставляли виновником нарушения мира церковного, объявлял: «если бы это когда-нибудь было доказано нам, мы сами анафематствовали бы его по смерти». При другом случае Августин писал: «предателей я телом и душой отвергаюсь даже после их смерти» (Д. V. 164. 165). В доказательство позволительности осуждать лиц, заслуживших того, после их смерти, отцы собора ссылались на одно постановление собора Африканского, которым предписывалось епископов; завещавших свое имущество еретикам, подвергать анафеме после их смерти (Д. V. 162). Кроме того собором представлены были и многие другие свидетельства в том же роде, — указывали на то, что Афанасий Великий осудил еретика Аполлинария уже по смерти его; Феофил архиепископ Александрийский — Оригена, давно уже умершего; Равула — Феодора мопсуестского; подобным же образом были анафематствованы гностики Валентин, Маркион, Васидид (Д. V. 166; 186). Третье возражение, с каким выступали защитники Феодора против осуждения его, состояло в указании на то, что он умер в мире с церковью. Собор не придавал этому возражению никакой силы, считая умершими в мире с церковью только тех, кто до конца жизни соблюдал догматы веры. Главным же аргументом, служащим к отстранению этого возражения, были деяния собора мопсуестского, которые показали, что в Мопсуесте с давних времен имя Феодора было вычеркнуто из диптихов церковных. Деяния эти были перечитаны на соборе[64].

Сообразно плану, какой начертан был в указе императорском, по окончании соборных суждений о Феодоре мопсуестском (самое осуждение его отложено до времени рассмотрения дела всех трех глав), собор занялся вопросом о Феодорите Кирском. Нужно было рассмотреть некоторые сочинения Феодорита, написанные против правой веры и в интересах несторианства; это именно и делает собор. Сочинениями, заслуживающими особенного порицания со стороны собора, признаны следующие: его разбор двенадцати анафематизм Кирилловых, где Феодорит прямо выразил свой несторианский образ воззрений. Здесь встречались места чисто несторианские, например: «Бог-Слово не родился от Девы естеством, зачавшись и образовавшись, и с того времени получивши начало существования, но Образовавший себе храм в девической утробе был вместе с образованным и рожденным. Поэтому и святую Деву называем Богородицей, не потому что она родила Бога по естеству, но потому что она родила человека, соединенного с Богом, который образовал его». И еще: «мы называем Христа Богом и человеком; единства же ипостасного, как странного и чуждого, не знаем никаким образом, ни из божественного писании, ни из отцев, изъяснявших Писание» (Д. V. 218–219).

2) Некоторые послания его, в которых св. Кирилл, защитник веры, поносился самим беспощадным образом. Так прочитано было его послание «к монастырям», в котором Кирилл назывался последователем Аполлинария, его учение считалось нечуждым безумия гностиков Валентина и Маркий на; он уравнивался с еретиками: Арием, Евномием, Македонием; приписывалась ему мысль, будто бы им раскрываемая, что «само бесстрастное и неизменяемое Божество страдало, пригвождено было ко кресту и умерло» (Деян. V. 221 — 222). На соборе рассмотрено было и еще другое послание Феодорита, осыпающее бранью м насмешками Кирилла, уже умершего[65]. В послании говорилось: «наконец поздно и насилу умер злой человек. Ибо добрые и благодетельные люди переселяются туда прежде времени, а злые живут долго. А его несчастного (Кирилла) Правитель наших душ не оставил подобно другим долее наслаждаться тем, что кажется увеселительным, но зная злобу сего мужа, ежедневно возраставшую и вредившую телу церкви, отрезал как бы какую-нибудь язву и отъял поношение от сынов израиля. Отшествие его обрадовало оставшихся в живых, но опечалило, быть может, умерших и можно опасаться, чтобы они, слишком отягченные его сообществом, опять не отослали его к нам, или чтобы он не убежал от тех, которые отводят его, подобно тому как тиран циника Лукиана (в одном сатирическом произведении). Итак надобно позаботиться, и нужно в особенности предпринять эту поспешность-приказать обществу носильщиков умерших положить какой-нибудь величайший и тяжелейший камень на гробницу, чтобы он опять сюда не пришел и снова не стал доказывать нетвердые мнения. Пусть возвещает новые догматы находящимся в аду и пусть там разглагольствует днем и ночью как хочет. Я радуюсь и услаждаюсь, видя общество церковное освобожденным от такого рода заразы (Кирилла); но печалюсь и рыдаю, помышляя, что он жалкий не успокоился от зол, но умер покушаясь на большие и худшие. Но Бог видит и не презрел: Он положил узду на его уста и удила на его губы, и возвратил в землю, из которой он взят» (Деян. V. 227–229).

3) Послание Феодорита к Андрею епископу Самосатскому. Все это послание исполнено самых страшных хулений на III Вселенский собор; в нем сторона православных этого собора описывается, как злодеи; сторона несторианская, как страждущая за истину и веру. «Пишу из Ефеса (где был III Вселенский собор) о тех бедствиях, которые произошли здесь — бедствиях, превышающих всю силу разума и превосходящих историческое повествование и достойных постоянных слез и непрерывного плача. Ибо телу церкви грозит опасность быть разодранным, скорее же оно получило уже разрез, если мудрый Врач не поправит отделившиеся и загнившие члены и не соединит их. Опять безумствует Египет (Кирилл) против Бога, воюет с Моисеем и Аароном и слугами его, и весьма большая часть израиля соглашается с противниками; здравомыслящих же, которые добровольно подъемлют труды за благочестие, чрезвычайно мало. Поругано достопочтенное благочестие. Над таким собором смеются египтяне и палестинцы, и понтийцы, и азийцы и с ними Запад, Какие смехотворны во время нечестия так осмеивали благочестие в комедии? Какой писатель комедии прочитает когда-либо такую баснь? Какой трагический поэт достойно опишет плач об этом? Столь великие и такие бедствия обрушились на церковь Божию, а лучше сказать: я рассказал самую малую частицу того, что сделано (Деян. V. 224 — 5).

4) На соборе прочитано было его послание к Несторию, писанное