в церковные догматы того, чего не исследовали соборы, чтобы кто-нибудь осмелился проповедовать в Господе Иисусе Христе одно или два действия, о чем не решили ни евангельские, ни апостольские писания, ни соборные определения, а разве учили что-то какие-то, как мы сказали, косноязычные, нисходя к понятиям и мыслям младенчествующих. Как нужно говорить и мыслить, одно или два действия во Христе, это нас не касается, предоставим это грамматикам или писателям по ремеслу»; и называет подобных лиц «философами, разражающимися возгласами лягушек». Свое собственное мнение по вопросу Гонорий выражает в таких словах: «будем исповедовать Господа нашего Иисуса Христа одного действующего в божественном и человеческом естестве», и прямо провозглашает: «мы исповедуем в Господе Иисусе одну волю» (Д. V Ι, 374–380). Таким образом и папа Гонорий объявил себя монофелитом; партия монофелитов крепла и усиливалась. Но это не могло прекратить споров, которые так неприятны были монофелитам, потому что эти споры грозили превратить в прах все начинания их касательно соединения монофизитов с церковью. Чтобы пресечь волнения, император Ираклий в 638 году издает указ, известный с именем «Изложения» (эктесис). Указ имел в виду достигнуть того, чтобы все замолкли в своих спорах о двух и одной воле во Христе, но это было недостижимо. С своей стороны «Изложение» даже давало новые поводы к распрям. В самом деле «Изложение» требовало, чтобы умолкли споры о двух и одной воле во Христе, и в тоже время само провозглашало учение об одной воле, как учение правильное. «Изложение» было такого содержания: «мы совершенно не позволяем, чтобы кто-нибудь утверждал и учил об одном и двух действиях вочеловечившегося Господа. Ибо хотя выражение: одно действие, употребляется некоторыми отцами, однако же для слуха некоторых лиц оно чуждо и беспокоит их: таковым кажется, что оно употребляется для того, чтобы подорвать учение о двух природах во Христе, которые соединены в Нем ипостасно. Что же касается до выражения: два действия, оно соблазняет многих, ни у кого из отцев его не встречается, оно ведет к допущению учения о двух одна другой противодействующих волях во Христе, как будто бы Слово Божие, имея в виду наше спасение, хотело претерпеть страдание за нас, а Его человечество противодействовало этому Его намерению; но это нечестиво и чуждо христианскому учению; сам нечестивый Несторий хотя и вводил в учение о Христе учение о двух сынах, но он не дерзал утверждать двух воль в Нем. Мы должны — гласило Изложение — признавать одну волю Господа нашего И. Христа, истинного Бога; ни в какое время Его плоть не противодействовала Слову Божию, ипостасно соединенному с нею»[70]. Но православные не думали исполнять незаконную волю императора; не хотели молчать, когда великая опасность грозила вере. Все время царствования императора Ираклия прошло в спорах и беспокойствах; мира церковного не было и не могло быть. В таком положении империю находит новый император Констанс II; но он вместо того, чтобы уступить справедливым требованиям церкви-восстановить истину христианскую, с большою ревностью продолжал действовать в духе своего предшественника Ираклия. В виду нескончаемых догматических споров Констанс издает новый религиозный указ. Император собственно хотел доставить победу монофелитству, по пошел к этой цели не прямо, а косвенно: он задумал вообще запретить споры об одной и двух волях, но с этим он давал первенствующее значение монофелитству, так как обстоятельствами времени оно поставлено в более выгодные условия, чем православие, Этот указ известен с именем «Образца» (типоса). Содержание его было таково: «так как мы привыкли употреблять всякое старание о том, что служит благосостоянию нашего христианского государства, и в особенности о том, что касается непреложного христианского учения, то мы узнавши, что наш народ пришел в великое движение, что одни в вочеловечившемся Боге признают одну волю, другие две воли, объявляем: с настоящего времени пусть никто себе не позволяет вступать в споры с другими об одной воле и об одном действии и двух волях и двух действиях; — никто не должен возбранять и обвинять тех, кои признают одну волю и одно действие, ни тех, кто признают две воли и два действия. Кто настоящие повеления преступит, тот прежде всего будет подлежать суду страшного Бога; но он также не избегнет наказаний определенных для презрителей императорских законов. Если презрителен будет клирик или епископ, таковой будет отставлен от должности; если монах, отлучен от церкви и изгнан из монастыря; если гражданский чиновник и офицер, будут лишены своего достоинства; если частный человек из привилегированного сословия, будет наказан отнятием имущества; если же из низших сословий, то по телесном наказании будет сослан в вечную ссылку»[71]. Издание «Образца» было бедственно для церкви; многие за сопротивление ему поплатились жизнью. «Образец» и его появление представляют последнее из более замечательных мероприятий, при помощи которых еретическая партия хотела утвердить свое господство и подавить православие.

При энергических действиях императоров, патриарха Константинопольского Сергия и некоторых других епископов, монофелитство успело пустить довольно глубокие корни на востоке. В церкви Константинопольской, которая была тогда руководительницей всех других церквей востока, встречаем целый ряд патриархов еретиков. Таков был Пирр, преемник Сергия, умершего в 638 году. Он дважды восходил на патриарший престол и оба раза являлся ревностным поборником монофелитской ереси. Изгнанный из Константинополя по подозрениям, выставляющим очень невыгодно поведение Пирра, он предпринимает путешествие в Африку и Рим, и во время своего путешествия посевает семена своего нечестия; так по крайней мере было в Африке. Как свидетельство о своем еретическом заблуждении, он оставил после себя сочинение: «о воле и действии» во Христе (Д. VI. 405), Еретиком был и преемник Пирра на Константинопольской кафедре, Павел. В одном Своем послании он прямо говорит: «мы мыслим во Христе одну волю, чтобы не приписывать одному и тому же лицу противоположности или разности воль, или не учить, что Он борется сам с собою, или не вводить двух хотящих» (Д. VI. 406). Еретика Павла сменил также еретик на той же кафедре, Петр (ib. 407). Какими печальными последствиями отразилось на общем течении церковных дел господствовавшее монофелитство, об этом встречаем следующее красноречивое свидетельство современника. «Иерархи сделались ересиархами и вместо мира возвещали народу распрю, сеяли на церковной пиве вместо пшеницы плевелы; вино (истина) мешалось с водою (ересью) и поили ближнего мутною смесью; волк принимался за ягненка, ягненок за волка; ложь считалась истиною и истина ложью; нечестие пожирало благочестие. Перепутались все дела церкви» (Д. VI. 546).

Б. Поборники православия

Св. Софроний и его борьба с монофелитством. —