Шрифт:
Закладка:
Нам кто-то дал стальные руки армов, а вместо сердца МСДАП — сама собой заваривалась сага о приходе заморских варягов на Рунию. Приходите и володейте нами. Ха! Это мы с удовольствием — мысленно потирал руки Дон. Ряда меж вами нет? Зарядим любому, только сунься — без проблем. Дальше он не помнил: как там по летописному тексту? Но приблизительно сценарий представлял. И в новые Рюрики метил с нахальством человека, которому до сих пор всё сходило с рук.
«Системник» беспардонно влез в его эпохальный разлёт мыслей и накляузничал, будто объекты не могут определиться с реакцией на опасность. Благодушная тишина, безлюдность этих мест расслабляли. Манили обманчивым чувством близкой встречи чуть ли не с самим создателем. В пику грянувшему благодушию сухой беспощадный опыт заставлял остерегаться каждого звука, прилетающего из лесных дебрей. Так, на то он и опыт — досадливо огрызнулся Дон. А то, что боевой режим армов периодически бодается, норовя включиться, так, на то они и армы. Ребята, кстати, здорово поднаторели в навыке гасить его бестолковые порывы — похвастался Дон «системнику».
И не суйся в душу, когда там проистекают исторические процессы — величаво указал он верещащему блоку защиты системы. Манипулятор впечатляется и наслаждается. Не потому, что однажды заусило, а затем несло его сюда через препоны, как рыбу на нерест. А потому, что донесло целым и невредимым. Прежде его желания метались, как попало, ибо стремление было одно: спасти свою шкуру. Хреново, когда желания и стремления не стыкуются — нравоучительно заметил Дон своему агрегату в башке. Ещё хреновей скакать по лесам и долам стрелянным воробьём-умником, опыт которого ни черта не спасёт от очередной пули-дуры. Ты станешь подстреленным воробьём и жутко расстроишься. А тут, наконец-то, можно будет отдохнуть от сволочной необходимости вечно быть настороже. Да следить за собой перед теми, с кем оставаться человеком нет никакой реальной возможности.
Военный поход проходил тихо-мирно… И чудовищно скучно за отсутствием инициатив со стороны чудовищ. Утроба будто вымерла. Можно подумать, набеги грагов на людей исчерпали все ресурсы этого гадюшника, словно те бегают через перевал не людоедствовать, а в шоп туры. Не то, что увидеть — манипулятор с щупами ни разу не учуяли зверюги крупней всё тех же козлов. И быть бы родным бульдозерам голодными, кабы не девчонки. Если козёл не идёт к Троцкому, Троцкий идёт к тому месту, где рогатый мерзавец тупо пялится на него с недоступного склона. И опадает с него осенним листом, подстреленный в голову щупом. Так что голодать не пришлось.
Утром третьего дня окончательно разбежались с рекой в разные стороны и вошли в узкое ущелье. Высоченные стенки этого сооружения твёрдо обещали, что скрыться тут некуда. Ущелье длинное, и любая встреча здесь могла окончиться только дракой. На лицах армов сияла почти беспардонная надежда на многообещающую ситуацию. Да и девчонки втихаря мечтали хоть о каком-то разнообразии. Свои-то родненькие вообще скоро взбесятся. Всё идут, идут, идут — от самого Нуоба — и конца края не видать. Вроде бы цель вот она: перед носом. А приглядишься, впереди всё та же дорога. Предоставь сейчас бедным девчонкам инициативу, в одиночку рванут на базу, всех разгонят и заселятся.
Едва Дон одобрил победоносный настрой боевых подруг, как прекрасное замызганное лицо Лэйры вспыхнуло злодейской радостью. Граги — неуверенно оповестила «ищейка». Вроде бы… почти точно. «Эрудит» тотчас обосновал эту галиматью: щупы грагов как-то предчувствуют подкоркой, хотя реально пока на крючок не поймали. Блок слежения МСДАП лично их не зафиксировал, но провокационное поведение щупов имеет место быть. Имеет место — подтвердил Дон, заметив, как Лэти стрельнула глазками в Гнера. Тот на пару с Фуфом выворачивал из расселины в скале мумии корявых деревьев для костра. Гоб уже ломал одно такое на подходящем для бивака пятачке ровной земли. Тарьяс с дедом потрошили рюкзаки. А Руф с Паксаей сливали из фляг в кан воду для чая.
Хитрые гадюки не спешили оповещать систему о долгожданной опасности, по которой армы все глаза проглядели. Они хотели чаю, значит, война подождёт, как миленькая. Оттого и грагова семейка внезапно подозрительно оглохла: спокойны, как караси на сковородке. Обед прежде всего — поддержал девок Дон, когда «ищейка» уже уверенно доложила: граги, шесть голов. Тем более что дикие кабаны тоже заняты. Щупы улавливают мощную волну зашкаливавшей агрессии. Объявившихся неподалёку людей это не касается: у грагов там свои тёрки. Не нужно совать нос к соседям — это неприлично. Вот перекусим, тогда всех и прикончим — нетерпеливо следил Дон за разгорающимся костром. Жаль, тут воды нет, а то бы супчика он похлебал со всем своим удовольствием.
Вода в кане закипала вперегонки с грагами, устроившими неподалёку драку. Армы, естественно, вскоре услыхали прилетевшее издалека звуковое сопровождение стычки. Мужики моментально перехотели жрать и унеслись полюбопытствовать: не отломится ли им какой-нибудь разминочной битвы? А то ж вся кровь застоялась в жилах молодецких. Граги — едва щупы слезли с их мозгов — опознали источник визга и сбились в кучу. Насколько возможно в неё сбиться промеж сплошных завалов с такими обширными задницами. «Системник» взял под контроль их душевные порывы повизжать в ответ. И граги лишь нервно поквакивали, косясь на двуногих пофигистов.
— Нашли же время, — разворчался на скандалящих неподалёку соседей дед, принимая из рук внучки вчерашнюю отбивную и горсть сухарей. — Ни раньше, ни позже.
— Пожрать спокойно не дадут, — поддержал его Тарьяс, разочарованно обнюхивая тряпку, в которой ещё вчера водилась зелень.
Дикого лучка с чесночком, понятно, везде полно. Но как раз в этом ущелье такое богатство не произрастает. А подкрепиться, вишь ты, приспичило.
— Глянуть бы, чего они там, — весь извозился Руф, неотрывно пялясь в сторону звуков, обещающих приключение.
— Успеешь, — пообещал ему дед, нетерпеливо косясь на кан, в котором заваривался чаёк. — Они вот-вот сюда притащатся. Не скандалится им на одном месте. Драка простора требует.
— Ага, — уныло протянул Руф, сморщив моську. — Их там армы прикончат, а я тут жди-дожидайся. Как дурак последний, — страдальчески шмыгнул он носом. — До-он, можно я…
— Ешь, — прервала его сетования Паксая и сунула горемычному пасынку судьбы сухари с мясом: — Больше до вечера ни крошки не получишь.
Лэти с Гранкой сидели
