Демонстрацию пулестойкости я взял на себя, чтобы не подвергать психику парня излишней нагрузке.

— Стреляй по моей команде, — сказал я Паршину, вручив тому «светку» с тремя патронами. — Целься в грудь.

Всех последствий — три очень слабых толчка в грудь и смятые с порвавшейся рубашкой и выскочившим сердечником пули у моих ног. Полуорганическая материя симбиотического костюма гасила скорость снарядов почти до нуля, при этом превращаясь в твердейшую поверхность, кроша пулю и не давая той рикошетить.

Стройная шеренга давно уже сломалась. Партизаны сбились в толпу и жадными взглядами смотрели на нанокостюм, когда я его снял и положил рядом. Судя по их глазам — каждый хотел примерить эту шкурку поверх своей и пойти громить врага. На этот беспорядок я махнул рукой: вообще, мне будет лучше, если от людей пойдёт как можно больше эмоций.

— А теперь действие винтовки. Патронов к ней мало, так что, выделю всего десять выстрелов и выберу пять человек. Товарищ Шпиталин, рядовой Паршин, рядовой Седов…

Я отобрал ещё двух партизан, которые пользовались авторитетом у окружающих.

Первым стрелял командир партизанского отряда. В качестве мишени использовались те же необхватные чурбаки, которые недавно кидал Паршин. Дистанция — двадцать метров.

— Максим Савелович, наводите красную точку на мишень и давите на спуск.

Тот невразумительно угукнул, сообщая, что понял, потом прижался щекой к прикладу, положил палец на крючок, помедлил пару секунд и надавил на него. В момент выстрела мужчина непроизвольно подался вперёд — память тела компенсировала отдачу, которой у «гаусски» не было.

— А? Осечка? — ошарашенно спросил у меня Шпиталин.

— Всё нормально, попали в самый низ пня, просто, качнули ствол сильно к земле. Забыл сказать, что тут совсем другой принцип стрельбы. Пуля работает от сильных магнитов, которые разгоняют её, а не от порохового заряда. Стреляйте ещё раз. Представьте, что давите на спуск фотоаппарата, а не боевого оружия.

Второй выстрел получился у Шпиталина намного лучше. После него отстрелялись и остальные счастливчики. Надо было видеть зависть и разочарование на лицах прочих партизан — что-то с чем-то! Правильно говорят, что мужики — те же дети, просто с каждым годом всё серьёзнее игрушки предпочитают.

От винтовки они пришли в восторг. Ещё бы, пули из неё легко пробивали толстенные чурбаки и стволы деревьев за ними. Даже пулемёту такое не под силу, разве что крупнокалиберному, но по скорострельности, удобству и точности ни за что с «гаусской» не сравнится. После стрельб ещё раз довёл ТТХ винтовки и нанокостюма, слегка завысив показатели.

Итог проверки был серединка на половинку. Люди точно поверили в существование секретного НИИ и ещё сотни гаусс-винтовок и брони в лесах. А вот с моими надеждами облачить отряд в сверхсовременную броню и потом всем кагалом дать прикурить фрицам придётся распрощаться. Не смогут они овладеть такой техникой, никак не смогут. Тут только длительные тренировки могут помочь. Но времени у меня нет. Вот, разве что, попробовать вбить в их головы ТТХ экзоскелетов из игрушки, из которой я вытянул «гаусску», это может помочь делу. Все нужные данные помню на «отлично», готовился у себя дома реализовать эту вещь… да вот не успел, сначала заигравшись нанокостюмом, а после оказавшись здесь. А экзоскелет там неплох. Как заявлено в описании (разумеется, игровом), эта ультрасовременная броня великолепно защищает от пулевых и осколочных попаданий, близких взрывов, но плохо от аномального воздействия и в ней нельзя бегать. На аномалии мне начхать, а бег… ну, тут уже ничего не поделать, да и при использовании экипировки в лесах скорость не так и важна: бронетехника следом не пройдёт, а от пехоты и авиации помогут экзоскелеты и «гаусски».

С другой стороны, я в этом мире могу увеличить количество плюсов и уменьшить число отрицательных показателей. Здесь мне по силам даже создать имперскую «Звезду Смерти», если смогу донести мысль о её существовании до сознания миллионов людей.

Но даже без «Звезды Смерти» или «Разрушителя» у меня в памяти столько полезной информации хранится, что я… ладно, не в одиночку… что с моей помощью СССР может не только закончить войну намного быстрее и с потерями на порядок меньшими, но и совершить грандиозный скачок в развитии, придавив все прочие государства и сведя те до положения, когда все враждебные потуги разрушить мою страну, будут казаться смехотворными из-за неравенства сил. В итоге исполнится мечта местных — создать эру коммунизма!

Всё это могу, но у меня нет времени на подобное — очень хочется домой!

Глава 6

Убитых красноармейцев, которых мы нашли с Паршиным и Седовым, похоронили в тот же день под вечер, когда я знакомил партизан с возможностями секретного снаряжения. А после, облачившись в нанокостюм, я отмахал десяток километров и создал ещё один тайник с патронами, гранатами, тушёнкой и винтовками. В отряд вернулся только после полудня и сразу же приказал собирать группу за ништяками. Всех остальных разогнал по чаще, чтобы «искали» схроны с секретным снаряжением из НИИ.

Вечером вызвал к себе в палатку на разговор Шпиталина и Мареичева.

— Докладывайте о результатах, товарищи, — сказал я, когда мужчины удобно устроились на лавке напротив меня.

— Никаких следов секретного… э-э, имущества не нашли, — с виноватой миной на лице вздохнул Шпиталин. — осмотрели все овраги километров на шесть в том направлении, заглядывали под каждый кустик и завал… нету ничего, товарищ лейтенант государственной безопасности.

— И у меня пусто, — развёл руками Мареичев. — Наткнулись на сбитый самолёт, наш «ястребок», вытащили раненого лётчика и сняли пулемёт один и немного патронов к нему. Больше не смогли, так как самолёт при падении сильно пострадал.

— Насколько знаю, кроме лётчика есть ещё пополнение? — я вопросительно посмотрел на собеседников. Шпиталин в ответ кивнул:

— Так и есть, ещё двадцать два человека нашли в лесах. Я-то со своими никого не встретил, это Павел Игнатович нашёл, он дальше всех отошёл от лагеря.

— Насколько далеко?

— Да почитай километров десять с хвостиком отмахали мы. Мы ж там позавчера смотрели уже, вот решили опять не лазать в знакомых балках, пошли дальше. Ну и вышли на этих бедолаг. Половина среди них раненые, еды почитай и не осталось совсем, лекарств тоже — исподнее рвали на бинты. Я с ними в лагерь одного из своих отправил. Ещё одного с докладом сюда, чтобы встречу приготовили,