Шрифт:
Закладка:
«Красивое воспоминание. Это твой родной город?» – прошептала Мэй у меня в голове.
«Это не воспоминание, – я не медлил с ответом. – Это сон. Ты увидела не совсем мой родной город. Петербург такой же, но воды там поменьше». Разговаривать мысленно было удобнее, да и горожане не примут меня за умалишенного. Порывшись в памяти, я показал лисе хорошо знакомые улочки и набережные.
«Да, ты прав – Маритимбург похож на твой Петербург».
Когда мы вошли в Маритимбург, сначала я подумал, будто попал в свой прекрасный, повторяющийся сон. Вокруг не было домов царской эпохи, а улица состояла из трех-четырехэтажных фахверков – каркасных белых домов, первые два этажа которых были облеплены знакомыми разноцветными кораллами и ракушками.
«Быть того не может!»
Кто-то подул в рог и заиграл на волынке. Толпа начала медленно расходиться, освобождая центральную улицу, мощенную камнем.
Глава 5
Ал
Александр Бенедиктович отстранился от книги, как будто у нее вдруг выросли клыки и когти. Наталья Игоревна сочувственно посмотрела на шефа, а потом краем глаза – на остывающий обед. У нее в кабинете с каждой минутой терял свои вкусовые качества такой же бизнес-ланч.
– Нет, ну что за безобразие он там творит! – в голос возмутился Ал.
– Может, стоит взять небольшой перерыв и все обдумать? – живот помощницы тоже вмешался и слабым урчанием присоединился к просьбе.
Но начальник библиотеки был слишком погружен в свои мысли.
– На наших глазах вершится история! Вы поняли, почему я так взволнован?
Наталья вздохнула и предположила:
– Вы думаете, герой сам пишет книгу, да? Вы считаете, что такое возможно?
– Дело в том, что я не так хорошо помню подробности «Ветров Востока». Совсем в детстве я пришел от романа в жуткий восторг. Но потом, уже будучи юношей, решил перечитать его снова, совершив, несомненно, грубейшую ошибку и разрушив часть своих теплых воспоминаний. Я понял, что книжка получилась немного вторичная, и то ли стиль автора, то ли перевод сделали произведение тяжеловесным. Слишком много описательных моментов в тандеме со стандартной, немного банальной эволюцией персонажа…
– Вы еще скажите, что герои были стереотипными, – ухмыльнулась ассистентка.
– Немного, – признался Александр Бенедиктович. – Я бы сказал, что герои мыслили шаблонно. Но теперь! Теперь… это совсем другое произведение. Изменился сам стиль повествования, откуда-то взялся юмор, не свойственный классическому боевому фэнтези, исчез пафос. Нет, от Джерри С. С. Мортира в этой вещи почти ничего не осталось. Наталья, вы читали романы-ссылки из нашей библиотеки?
– Только один, – виновато призналась девушка, пряча взгляд. – «Дамский этикет в театральных сценках». Это не совсем художественная литература. Так вот, там на примере реальных и мифических исторических событий рассказывается, как вели себя люди в разное время. В эту книгу, как я поняла, сослали не то какого-то бандита, не то мафиозника… И на преступника там по сюжету слуги попытались надеть бриджи-кюлоты, а затем шелковые белые чулки, чтобы вывести в свет, на бал, но заключенный сумел сбежать. Он кричал много неприличного, говорил, что приведет каких-то братков… и все порешает… всех порешит. Я тогда чуть не бросила читать эту книжку. Но меня очень заинтриговало, что будет дальше… Не вышел из него граф Разумовский. В общем, вскоре пленника нашли и в наказание за попытку изменения сюжета книжная реальность в следующий раз одевала его под императрицу Елизавету Петровну. Если вы заинтересовались, у меня есть копия всей книги на телефоне. А тот бандит, когда книжный срок наконец закончился, вышел очень притихший и первым делом выкупил свою книгу.
Ал не знал, что сказать. Жуткие картинки он сумел выкинуть лишь спустя минуты три застывшего молчания. Но тут Наталья Игоревна снова вставила свое веское дополнение.
– А щетину тому бандиту так и не сумели побрить. Так что Екатерина получилась слегка заросшая… Но она и согласно истории вроде как внушительные усики имела… Выходит, даже достоверно получилось. Это считается за изменение сюжета?
– У преступников получаются незначительные манипуляции событиями, но, как ты уже верно подметила, – Ала передернуло, – все расхождения не выходят за рамки предписанных сюжетом. Вот если бы тот бандит порубил всех слуг и занял трон, а затем реформировал твои исторические зарисовки XVIII века под быт современных разборок банд… тогда нам бы стоило встревожиться.
В воображении Александра граф Разумовский проскакал на лошади мимо крестьян и гоп-голосом поинтересовался: «Ну что, еще зерно есть? А если найду?»
– Там не только про XVIII век было, – с гордостью поправила шефа помощница, – там еще было про…
– Наталья Игоревна! Давайте не будем об этом! – резко возразил начальник библиотеки. – Пожалуйста, вернемся к нашим «Ветрам Востока». – И уже чуть мягче добавил: – Сейчас главное – разобраться в текущей ситуации. Вы, кажется, просили прерваться ненадолго? Пока пообедайте, что ли. А я уже сыт. То есть не голоден. Лучше фрагментарно ознакомлюсь с оригиналом «Ветров Востока».
Наталья вернулась с обеда через сорок минут очень довольная и умиротворенная. Александр Бенедиктович к этому времени успел привести свои волосы в состояние безумного беспорядка и до сих пор продолжал нервно водить по ним рукой.
– Я имел удовольствие сравнить текст «Ветров Востока» из интернета и ту версию, которая лежит у нас… Действительно, перед нами больше не произведение писателя С. С. Мортира. Перед нами творение рук Дениса Левинского. И чем дальше, тем меньше оригинальных событий.
Ассистентка села на свое место и прочитала вслух выделенный едва заметными карандашными скобками отрывок, начинающийся со строк: «Последнее время мне часто снился один и тот же сон…»
– У меня есть все основания полагать, что человек по имени Денис Левинский в реальной жизни видел сон. А потом преступник все с тем же именем, Денис Левинский, попал в книжную тюрьму. И вместо того чтобы, как и полагается приличному герою «Ветров Востока», видеть сны о чае и танцах под чайными кустами, он вернулся к воспоминаниям о сновидении. Да так хорошо и детально его вообразил, что сумел
