– Но у ребенка должен быть отец!

– Кто это сказал?

Катя не понимала этих странных взглядов на жизнь, однако все в их семье выглядели на редкость счастливыми. Лена родила легко, академ брать не стала. Очень помогла перелетная сестра, которая между рейсами неделями сидела дома. Лена все так же продолжала дружить с Юрой, и тот даже иногда спрашивал про Егорку. Но не с замиранием сердца, а как про новый автомобиль – хорошо ли ездит, какой расход бензина.

После окончания института сокурсницы надолго выпали из поля зрения друг друга. И вот как-то случайно встретились в метро. Обрадовались обе, тут же отложили все дела, вышли на ближайшей станции, зашли во французскую кондитерскую с намерением излить друг другу все, что произошло за долгие годы. Егорка вырос, с папой Юрой не общается, хотя, скорее, не так – это Юра не вспоминает про сына. Так никто и не обещал! А Егорка в определенном возрасте начал активно интересоваться, что да как, и почему все так произошло. И встретиться бы хорошо, посмотреть на отца.

– Знаешь, Катюнь, глупость все это, нельзя так поступать с детьми. Конечно, Егорка переживает. Хоть нас и много, и Руслан ему отца заменить пытается, а только все не то. И я это тоже чувствую. Раньше думала, какая разница – отец или дед? Ты же знаешь, сколько папа с Егоркой времени проводит. Он у нас единственный! И на меня, и на маму, и на Таню с папой. А ему нужен только один человек на свете – его родной отец, и без него он не чувствует себя счастливым. Руслан – он все делает правильно, ведет себя лучше любого родного папы, а вот близости такой нет. Нежности нет. Душевности.

Катя про себя почти ничего не рассказывала, больше слушала. А Лена все говорила и говорила.

– С Русланом уже почти десять лет вместе. Ну это, правда, с какой стороны посмотреть. Он в Наро-Фоминске живет, работа тоже там. Поэтому встречаемся на выходных. Сначала я переживала, потом привыкла, и, знаешь, мне даже понравилось. Деньгами он меня обеспечивает, забот-то, считай, никаких. Живем с Егоркой всю неделю скромно, ничего нам особо не нужно. А уж на выходные я и наготовлю, и уборку генеральную провернем. И потом, у Руслана двое детей. Там какая-то темная история – то ли жена его бросила, то ли он сам ее выгнал, но дети остались с ним. И вечно с ними проблемы – то накурятся, то напьются. Мне это зачем? В общем, живу сейчас, Катюха, в свое удовольствие. Еще бы зарплату побольше. А то, сама знаешь, у нас врачи – класс обедневший, а вечно ждать милости от мужика тоже неохота.

– Слушай, Ленка, а у нас как раз гинеколог уволилась, мужа на работу в Питер перевели. А с улицы Главный брать не хочет, бросил клич, чтобы среди своих искали. Давай я поговорю?

Так Лена Кузнецова начала работать в той же частной клинике. Гинекологов в терапии было трое. Нина Михайловна Воробей, кандидат медицинских наук, Петров – тоже кандидат, но – мужчина. Известное же дело, мужчина-гинеколог – это хорошо, и если женщина отбросит ненужный стыд, то никогда не пожалеет, что выбрала себе доктора-мужчину. Что ли, сердобольнее они, мягче. Но не все пациентки с таким раскладом согласны. Так что вторая женщина-врач была клинике просто необходима. Лена не могла похвастаться ученой степенью, но объективный плюс налицо – длительная практика в районной женской консультации. И диагнозы правильные, и лечение от бесплодия результативное.

Так что к доктору Кузнецовой записывались – более того, она перетащила многих своих пациенток из района, где работала. Главный это ценил и не раз напоминал, кто поставил такой ценный кадр.

17

– Ленка, что стряслось?

Катя нашла Кузнецову на лестнице, в так называемой курилке. Лена курить бросила с полгода назад и очень этим гордилась, приговаривая: «Вот, и курить бросила, и не поправилась совсем. А насколько сразу себя чувствую лучше! И, главное, ушел кашель. Даже голос стал не такой хриплый!»

Ну, то, что пышнотелая Кузнецова не поправилась – это и ладно. Куда уж дальше! Но как говорила Лена басом, так и говорит. Сегодня на лестнице Ленка басом плакала. Просто выла, размазывая по щекам французскую тушь.

– Сволочь! Вот ведь сволочь. Катька, как жить дальше?!

– Кто сволочь, Главный?!

Кузнецова на минуту пришла в себя и с недоумением подняла глаза на подругу:

– При чем здесь Главный? Ох, да ты же не знаешь ничего! Катька, я сейчас чуть человека не убила.

– Что ты несешь?! – Мельникова встряхнула женщину за плечи. – Ну-ка давай, выбрасывай свою сигарету, пошли ко мне. Умоешься, я тебя кофе напою.

– Мне сейчас сто грамм нужно.

– И сто грамм найду. Как же у нас, у хирургов, без ста грамм? Обижаешь.

Катя обняла Лену за плечи и подтолкнула вверх по лестнице.

– Пройдемся пешком. Знаешь, почему француженки все худые? Они лифтом не пользуются.

– Да, зато они страшные.

– Ну, не все, хотя, конечно, ты права.

В ординаторской Катя сварила кофе, нашла у Женьки Федорова в шкафу коньяк. Лена провалилась в слишком мягкое кресло (откуда-то Заяц притащил) и все теребила в руках мятую мокрую медицинскую салфетку. Ей уже стало немного легче, но она наблюдала за движениями подруги немного безучастно, словно взгляд ее был направлен не на Мельникову, а вглубь себя.

– Смотри-ка, «Мартель XO». Давай по пятьдесят грамм?

– Может, лучше сразу по сто? Женька твой, он не жадный.

– Лучше повторим. Ну, давай, вздрогнули. Закусывай печеньем. Вчера Заяц приволок. Вот тоже, у мужика две семьи, а он печенье нам тащит. Настоящий друг.

– Ой, Катя, Катя! Эти мне друзья! – Лена быстро опрокинула свою рюмку и запила кофе. – Я тебе вроде рассказывала, что девица у меня сейчас к беременности готовится.

– Ну да, помню, ты еще удивлялась, какая прагматичная молодежь пошла. Раньше забеременела и забеременела, а сейчас все по науке. Пить, курить перестают, обследуются полностью, витамины курсами пропивают.

– Да, именно. И вот эта девица, значит, ходит ко мне, все с ней обсуждаем, записываем. Из себя особо ничего не представляет – волосы пегие, роста небольшого, а сумка всегда такая здоровая. Я даже и внимания на нее не обращала, по сумке только и узнавала. Смотрю: Сумка идет, значит, эта незаметненькая лечиться пришла, ну и хорошо. На все процедуры согласна, денег не жалеет. Эрозию у нее обнаружила, прижигаем. И я, ты знаешь, как-то и внимания не обращала на ее домашний адрес. Сегодня смотрю – а она из Наро-Фоминска. Мне сразу нехорошо стало. С чего бы это? И потом, сколько от Наро-Фоминска до нас ехать, что там,