– Подобрали из инструментальных сталей. При испытаниях на изгиб выдерживало вес среднестатистического человека, то есть шестьдесят пять килограммов, – получил я ответ.

А ведь в самом деле офигенная вещь. Ручки-то одноразовые, а тут умеючи можно нашинковать многих… Надо тренироваться.

– А назад в карандаш превращается?

– Конечно! – Николай Григорьевич вывернул пипку, которая оказалась намного длинней, чем обычная, и с ее помощью вернул лезвие назад. – Теперь блокируем лезвие и вставляем назад кусочек грифеля, – он немного покрутил гаджет в руках. – И вот снова им можно писать.

Я снова держал в руках совершенно обычный карандаш, но теперь смотрел на него другим взглядом, можно даже сказать, что влюбленным. И мне было абсолютно пофиг на то, что грифеля там от силы пара сантиметров.

– И много у вас таких… – Я сглотнул. – Устройств?

– Не очень. Сделали около сотни. Что-то сломали на испытаниях, что-то было использовано… – задумался самоделкин. – Но думаю, штук двадцать-тридцать точно должно быть.

– Николай Григорьевич, разрешите, я это возьму показать ребятам, – я умоляюще прижал карандаш к груди, – а в ответ я вам обязательно принесу какую-нибудь интересную задачу! – я еще раз посмотрел на карандаш. – А может быть и две!

– Да берите, конечно. – Он даже не удивился просьбе. – Но уговор дороже денег: мне нужны задачи! И позаковыристей! – он вздохнул. – А то скучновато стало, последнее время все больше грубой силой привыкли давить.

– Да, дорогой вы мой человек. – От приятной тяжести карандаша в кармане меня понесло. – Я немного вам прямо сейчас накидаю, не сходя с места…

Я вскочил со стула, взял воображаемое оружие в руки и начал наглядным примером жаловаться на накопившиеся проблемы таких сирых и немощных, как мы. Например, обрисовал ситуацию со щитом. Ведь очень нужная вещь для зачистки незнакомых помещений. Выскочит какой-нибудь террорист в коридор и пальнет из всего, что имеет. Нет, мы его, конечно, в ответ тоже уконтрапупим, но скольких он зацепит? Идем-то мы гуськом, в коридоре обычно некуда заныкаться… А рации? По одним «пш-ш-ш, четвертый первому» нас любой гад с другого конца здания срисует. Но это еще ничего, у коллег из «Девятки» можно отобрать рации скрытого ношения, там наушники в ухо суют и врагу не слышно. Но как на этих рациях кнопки нажимать, когда обе руки заняты? А шум и выстрелы? Вот как саданут одновременно из пяти «калашей» в комнате, сколько после этого сотрудники будут перекрикиваться, потому что в ушах будет звенеть? А вы видели бронежилет? Ну который 6Б-чего-то там? Ах, даже надевали? Ну и как? Ну вот видите…

В общем, таким вот клоуном я танцевал перед Николай Григорьевичем где-то с полчаса. Если судить по задумчивому лицу и загоревшимся глазам, только что перед самоделкиным распахнулся маленький такой ящичек Пандоры.

Выспросив у меня контакты, старичок что-то поприкидывал на листочке и пообещал в скором времени привезти на испытание аж пару щитов. Дескать, обычная железка, только изогнутая и с ручками. С рациями и остальным он осторожно не стал говорить про сроки, дескать, ему надо проконсультироваться со специалистами, так как тема не очень знакомая.

Больше моему внутреннему хомяку на сегодня пожелать было нечего, поэтому мы попрощались с Николаем Григорьевичем в самых цветистых и доброжелательных выражениях.

Заползая назад в «газик», я даже не пытался стереть со своего лица довольной улыбки. Ведь если самоделкин не подведет, мы наконец-то хоть чуть-чуть станем похожи на настоящую антитеррористическую группу.

* * *

– Собрание специальной группы «Гром» прошу считать открытым… – Наш новый замполит заглянул в бумажку, откашлялся. Выпил воды из графина. Больше похожий на шарпея, с висящими щеками, складками на лбу и на подбородке, Иван Васильевич Воскобойников принялся бубнить про непростую международную обстановку в мире. Группа в полном составе собралась в ленинской комнате дивизии и теперь хмуро смотрела на Отбойника – так сразу окрестили в коллективе замполита. Иван Васильевич был прикомандирован к нам от дивизии, одновременно выполнял кучу обязанностей по «дзержинцам». Но судя по слухам, выполнял их так, для галочки, особенно не свирепствовал, в душу бойцам не лез. Положено рассказать про войну во Вьетнаме и о пожаре на американском авианосце «Форрестол» – вот вам чтение на полчаса соответствующей статьи из «Красной звезды».

– Сто тридцать четыре погибших! – Отбойник достал платок, начал вытирать пот со лба. В ленинской комнате, несмотря на открытые окна, стояла невыносимая духота. Гроза, что ли, идет?

Лена показала мне глазами на наручные часы. Похоже, ей пора было ехать на процедуры. Я виновато пожал плечами, кивнул на Ивана Васильевича. И вот почему у нас не может быть такого же нормального замполита, как на солнечногорской базе?

– У меня все, товарищи. – Отбойник вздохнул, отмахнулся платком.

– Тогда по рабочим вопросам… – Я заглянул в бумажку с планом работ. – Начнем со связи. Игорь, что у тебя?

Встал высокий, с лошадиным лицом, выпирающими зубами лейтенант Игорь Казанцев. Пожевав губами, Казанова поставил на стол перед собой серый ящик рации.

– Товарищ майор, я уже устал ругаться со штабными! Этой сто пятой «Астре» пятнадцать лет. Старая, как говно мамонта.

– Товарищ лейтенант, – замполит слегка оживился, – выбирайте выражения! Вы в ленинской комнате!

Казанова вяло произнес «есть», попытался сесть. Но я его оставил на ногах, принялся расспрашивать. В целом ситуация была не так критична. Новую модель «Астры» нам обещали передать в ближайшее время, частоты согласованы. Казанцев уже связывался с оперзалом «Семерки» и с дивизионными радистами – все летает. Кроме того, через Иво «девяткины» передали для ознакомления образец наушника-приемника, которым пользуются охранники Брежнева. Его пока не удалось состыковать с «говном мамонта», но работа над этим идет.

После связиста я занялся саперами. Их в группе было двое – братья Ильясовы. Обоих почему-то призвали в один и тот же полк – видимо, не обошлось без волосатой лапы их казанского отца-полковника. Закончив службу, они попытались зацепиться в Москве, оформили сверхсрочную. А тут с «Громом» нарисовался я. Старший Ильясов – Тимур – показал мне свои навыки, отрекламировался на «монках», разминировании. Меня все устроило, я попросил найти еще одного специалиста. Желательно широкого профиля – не только взрывника, но и оружейника. Ильясов привел брата Адгама. Его тут же в коллективе обозвали Два Рубля – по цене портвейна «Агдам». Ильясов-младший не обижался – был он по натуре замкнутым интровертом, любил возиться с железками, делать полную разборку автоматов и пистолетов, даже имел свой слесарный чемоданчик со всякими напильниками и прочими молоточками.

– Что с гранатой? – поинтересовался я Адгама.

Неделю назад я наконец смог найти время и нарисовал светошумовой боеприпас «Факел». В ОМОНе