он без труда разглядел содержимое комнаты. Он сразу же понял, насколько ошибочными были его предположения. Он находился на кухне, а Шанг просто перекусывал. Одна стена была заставлена шкафами и тумбами, посреди которых виднелась открытая арка, ведущая в кладовую. За углом, судя по стоящим рядом кастрюлям, находилась буфетная. Одну стену занимали разнообразные печи и огромный открытый очаг. Вокруг были разбросаны столы и столешницы, а в воздухе пахло овощами и варёным мясом.

Гарт признал свою ошибку, пожав плечами: он должен был ожидать, что следующая за столовой комната окажется кухней, а он этого не сделал. Это была ошибка, но она уже в прошлом и больше не повторится. Он был там, где был, и должен был извлечь из этого максимум пользы. На самом деле, сказал он себе, это хорошее место.

Склепы, разумеется, находились под дворцом, поэтому дворцовые подвалы были вполне вероятным местом, где можно было найти вход, а кухня - естественным местом, где можно было найти вход в подвалы. Несомненно, одна, а может, и несколько дверей открывались на лестницу, ведущую в подвалы. Вопрос был только в том, какая дверь? Можно было предположить, что в данный момент подвалы не освещены, и исключить из рассмотрения те двери, за которыми виднелся свет; оставалось три двери в центральной части кухни и, возможно, другие в кладовых и буфетной.

Он стал пробираться через всю комнату к ближайшей из неосвещенных дверей. Его сапоги слегка поскрипывали по каменному полу, поэтому он перешёл на медленный осторожный шаг, поднимая ноги, двигая их вперёд и осторожно опуская вниз. Он был уже на полпути через затемнённую кухню, когда его нога столкнулась с чайником, лежавшим на боку, куда его небрежно поставил Шанг.

Медный чайник с грохотом откатился в сторону, когда носок его сапога ударился об него; он потерял равновесие и удержался только ценой громкого стука, когда его нога ударилась об пол, а рука схватилась за ближайший стол. Он застыл.

Чайник едва успел звякнуть, как он услышал приближающиеся шаги мага. Правая рука снова опустилась на меч, а левая скользнула в плащ, ища карман, куда он положил так называемый Камень слепоты, поскольку он сказал себе, что если ему и нужна магическая помощь, то только сейчас.

Нащупав карман, он нашёл его; он не смел отвести взгляд от общего направления освещённых дверных проёмов, так как не мог знать, какой из них вот-вот распахнётся и впустит Шанга. Не зная, с какого направления последует атака, он не мог позволить себе смотреть не в ту сторону, когда она произойдёт. Он перебирал содержимое кармана так, чтобы поймать всё, что из него выпадет. Он нащупал твёрдую поверхность драгоценного камня и начал вытаскивать его.

Дверь с грохотом распахнулась, отскочив к стене.

В дверном проёме стоял маг - чёрный силуэт на фоне освещённой светильниками комнаты. Гарт на мгновение ослеп от внезапно вспыхнувшего света, но, несмотря на это, его меч уже был наготове, когда дверь прекратила своё резкое движение; левая рука была вытянута вперёд, а в кулаке крепко зажат Камень слепоты.

К его удивлению, Шанг проигнорировал его: он ничего не сказал, не сделал ни одного угрожающего движения. Вместо этого он заглянул в мрачную кухню, как пьяница заглядывает в пустую бутылку, как будто ожидал и хотел увидеть что-то, чего там не было.

Ещё не веря в свою удачу, Гарт затаил дыхание и замер наготове, медленно осознавая, что что-то не так: он не видел конца своего меча, который должен был находиться в поле его зрения. Неужели он по ошибке вытащил кинжал?

Нет, разница в весе должна была указать ему на его ошибку. Он посмотрел вниз, и вдруг его охватило необычайное головокружение; он не видел ни рук, ни ног, ни других частей своего тела или одеяния; его меч был невидим, как воздух. Это было очень странное и тревожное ощущение, как будто он каким-то образом дрейфует в воздухе; однако все остальные чувства подсказывали ему, что он по-прежнему стоит на земле, твёрдо опираясь на ноги, с мечом в руке.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Шанг долго стоял в дверном проёме, вглядываясь в кажущуюся пустой темноту. Затем, пожав плечами, он отступил на шаг и потянулся в одну сторону: его рука исчезла за дверной коробкой, чтобы почти сразу же появиться вновь, сжимая огрызок факела. Небрежно, словно отбросив возможность засады, маг прошёл на кухню и огляделся. Заметив чайник, лежавший возле невидимого теперь сапога Гарта, он пересёк комнату, поднял его и, слегка нахмурившись, поставил на стол.

Гарт стоял совершенно неподвижно, не решаясь даже вздохнуть, опасаясь, что его обнаружат.

Рука мага прошла в нескольких дюймах от его ноги, и Оверман задумался, что произойдёт, если Шанг прикоснётся к нему. Элмил говорил, что Камень делает пользователя невидимым, неслышимым и неосязаемым; так пройдёт ли рука мага сквозь него? Почувствует ли он это? Причинит ли это ему вред? Выяснить это у него не было возможности, так как Шанг не коснулся его. Вместо этого маг, вернув чайник на место, с помощью своего факела зажёг висящую масляную лампу, а затем бросил огарок в камин, где тот затерялся среди серых головешек и пепла.

Лампа на мгновение вспыхнула ярким светом, а затем притухла, и Шанг начал открывать и рыться в шкафах; он поставил тарелку с сыром на стол рядом с чайником, а затем продолжил, очевидно, что-то искать. Наконец, издав звук отвращения, он захлопнул последний шкаф и подошёл к двери, той самой, которую Гарт планировал открыть. В мерцающем свете лампы он заметил, что дверь закрыта на массивный висячий замок.

Он тщательно и быстро обдумал, что это может означать: почему одна дверь заперта, а другие нет? Может быть, она оберегает что-то ценное - крипты, где обитает василиск?

Времени на раздумья не было: Шанг повернул массивный ключ в замке и распахнул дверь; если он хотел попасть внутрь, скорость была крайне важна. Он вбежал в дверь за долю секунды до того, как в неё шагнул сам маг, захлопнув её за собой. К несчастью, дверь выходила на узкую площадку перед лестницей. В результате безумного рывка Гарт потерял равновесие и неловко оступился на полпути вниз по длинной лестнице, прежде чем ему удалось ухватиться за перила и остановить свой стремительный бег. К своему удивлению, он не почувствовал ни шишек, ни синяков от многочисленных ударов о ступени и перила и не издал ни звука; тишина была жуткой и страшной, как будто его больше не существовало.

Когда дверь захлопнулась,