— Да. Это ничтожество врёт, когда всем говорит, что мой мальчик погиб.

— Ты ощущаешь это?

— Как мать, но не как одарённая. Ощутить его враньё при помощи магии невозможно — он хоть и имеет слабый дар, но увешан разными амулетами. Спит с ними и в баню с ними даже ходит. И я понимаю, что предчувствие матери не показатель, но у меня есть кое-что посерьёзнее в подтверждение моих слов.

Дана достала из сумочки большую брошь в форме соцветия, состоящего из четырёх цветков. Изделие было изготовлено из золота, различных драгоценных камней и четырёх магических кристаллов розового цвета. Кристаллы эти, два больших и два поменьше, располагались в центре каждого цветка. Один большой и один маленький были прозрачными и ярко светились, второй маленький светился, но свет его был тусклым, а сам кристалл казался мутным, а второй большой тоже был мутным и не светился вовсе.

— Это не просто брошь, — сказала Дана. — Точнее, это вообще не брошь. Это не украшение.

— Я понимаю, — ответил Романов.

— В своё время этот амулет сделал Абылай. В каждом кристалле находится частичка крови одного из членов нашей семьи, и амулет показывает, в каком мы находимся состоянии, — пояснила Дана и, указав пальцем на большой мутный кристалл, добавила: — Это кристалл Абылая, он погас в ту же ночь, когда моего мужа убила змея, которую Абылай пригрел на своей груди.

Дана замолчала, ей тяжело давался этот разговор. Романов всё понимал, поэтому молчал и не задавал лишних вопросов. Выдержав небольшую паузу, вдова кагана Абылая указала на второй большой кристалл и продолжила рассказывать:

— А это мой кристалл. Он светится и, как видишь, светится ярко. Несмотря на то, что мне сейчас очень тяжело, моя ненависть к предателю даёт мне силы, и это всё отражается в кристалле. А два маленьких — это кристаллы Алихана и Айсулу. И они оба светятся. Это значит, что Алихан жив! Я скажу больше, мутный кристалл — это Айсулу! Девочка находится в депрессии, и это всё отражается. А кристалл Алихана светится ярче всех. Я не могу понять, почему так, ведь мальчик явно страдает сейчас, находясь в плену. Возможно, ему, как и мне, тоже даёт силы злость и желание отомстить. Но это уже детали. Главное — я вижу, что мой сын жив!

Дана закончила рассказ слишком эмоционально, но тут же взяла себя в руки и добавила уже спокойным тоном:

— И я теперь заложница ситуации. С одной стороны, мне радостно, что Алихан жив, но с другой — это связывает меня по рукам и ногам. Я не могу ничего сделать этому выродку, убившему моего мужа.

— Всему своё время, Дана, — повторил уже ранее сказанную фразу Романов. — И я тебе обещаю, что это время настанет.

— А ещё меня бесит его трусость! — Дана снова начала заводиться. — Это ничтожество боится мне сказать, что Алихан у него. Видимо, считает, что я не совладаю с собой и начну выбивать из него информацию, где прячут моего мальчика. Признаюсь, пару раз до этого почти дошло, но я в последний момент останавливалась. Потому что опасаюсь не рассчитать силы и эмоции и развеять подонка по ветру. А отвечать за мои действия придётся Алихану. Ему не жить, если я убью Карима.

— Это хорошо, что ты останавливалась, — сказал Александр Петрович. — Карима сейчас трогать нельзя.

— Ты прав, Саша, — согласилась Дана и, глядя на брошь с кристаллами, добавила: — Но знаешь, как мне трудно смотреть на этот светящийся кристалл Алихана и не знать, где мой сын и не иметь возможности ему помочь. Ты просто не представляешь!

— Очень даже представляю, — с сочувствием произнёс кесарь. — И ещё я могу тебе объяснить, почему кристалл Алихана так ярко светится.

Дана недоверчиво посмотрела на Романова, но ничего не сказала.

— Дай мне пять — десять минут, и одной тайной для тебя станет меньше, — пообещал кесарь. — Я сейчас вернусь.

После этих слова Александр Петрович быстро покинул кабинет, захватив с собой телефон. В коридоре он набрал чей-то номер, дождался, когда ответят, и сказал в микрофон:

— Роман, здравствуй! Хорошо, что ты так быстро ответил. Ты дома? Мне нужно, чтобы ты передал телефон Алихану как можно скорее. Это очень важно.

— Он занимается с Милой, — послышалось из динамика телефона. — Я сейчас схожу к ним.

— Это просто замечательно! Жду.

Через пять минут Романов вернулся в кабинет; Дана стояла там же, где он её оставил.

— Присядь, пожалуйста! — попросил кесарь свою гостью, та удивилась ещё сильнее, но спорить не стала и села на диван.

Александр Петрович подошёл к Дане, протяну ей телефон и сказал:

— Поговори!

Вдова кагана Абылая взяла телефон, бросила очередной удивлённый взгляд на кесаря и сказала в микрофон:

— Я вас слушаю!

Почти сразу же после этого глаза Даны расширились, она растерянно, словно не веря своим ушам, посмотрела на Романова, а потом срывающимся голосом закричала в трубку:

— Алихан! Сыночек мой любимый!

*****

Когда мы с бабушкой и Вильгельмом Пятым прибыли порталом на кухню, я сразу же побежал к себе в комнату, чтобы переодеться. В отличие от Его Величества, который во время экзамена выпачкал лишь сапоги, у меня вид был такой, словно я неделю ползком пробирался через болота.

Переодевшись, уже собрался бежать на кухню, но тут зазвонил телефон. Я хотел проигнорировать звонок, но это звонил Романов — пришлось ответить. Александр Петрович сказал, что ему очень нужно срочно поговорить с Алиханом, и мне пришлось бежать к Алихану — благо я знал, где они с Милой в этот момент тренировались.

И вот я стоял и смотрел, как мальчишка с кем-то говорит по телефону, чтобы по окончании разговора схватить аппарат и рвануть со всех ног на кухню — очень не хотелось, чтобы меня там долго ждали. Но Алихан пока не собирался закругляться. Говорил он по-казахски, из чего я сделал вывод, что общается он явно не с Романовым. А по ярким эмоциям было видно, что разговор этот для мальчишки крайне важен.

— С кем и о чём он говорит? — спросил я Милу.

— Что с тобой? — воскликнула моя девушка, которая наконец-то заметила, что у меня выбиты два верхних передних зуба.

— Ерунда, на тренировке поцеловал камень. Так с кем он говорит?

— С мамой.

Это было удивительно. Неужели Дана сбежала в Россию? Скорее всего, именно так и обстояли дела, потому как в том, что Романов не мог поехать в Каганат, я был уверен. А они сейчас были рядом. И ещё мне стало интересно,