* * *

Первую из принесённых кокосовых скорлуп веревкой примотал к первой гевее. Пришлось повозиться конечно, даже пристраивать небольшую распорочку снизу, а то кокос всё норовил завалиться, но я справился.

Потом каменным ножом сделал надрез на коре, на глубину в пару сантиметров, в виде латинской V. И сразу же в надрезе выступил сок — латекс. Взял припасённую бамбуковую щепочку, сделал что-то типа короткого желобка и аккуратно рукояткой ножа вбил в самый низ разреза. Пара-тройка секунд и тонкая белая струйка потекла в кокос.

Что при этом чувствовал? Да, честно говоря, не знаю. Это ведь ещё не конечный продукт!

Установил и оставшиеся четыре «сосуда» — набирайтесь, ребятки. А у меня пока есть дела.

По пути в деревню заглянул в посёлок людей земли, к сестре. Хаэата была дома, хлопотала по хозяйству. Мелькнул в дверях и Акахата, но, заметив меня, сразу же скрылся внутри. Ну и славно. Впрочем, старший братец, похоже, всё-таки с головой дружит, в отличие от средненького. Жену б ему ещё другую…

— Привет, сестрёнка! — окликнул я девушку.

— О, Хеху! Привет! — обрадовалась та мне. Буквально расцвела, подбежала, обняла, растрепала волосы. — Как поживаешь?

— Да чего там рассказывать то? — обнял я в ответ сестру. — Виделись же недавно! А, впрочем, нормально живу. Слушай, у меня к тебе дело есть.

Мы стояли прямо во дворе дома. Внутри кто-то шебуршался и даже переговаривался, но на улицу не показывался.

Я усмехнулся про себя — учёные!

— Дело? — удивилась Хаэата. — Ну, давай твоё дело.

Я поведал ей, что задумал посадить «у себя» батат.

— Ну, а чего? — простодушно развёл руками, — Где я обретаюсь, земля есть, солнце есть, вода под боком. Хотел посадить, да пусть растёт…

— Ой, Хеху, какой ты стал, — сестра покачала головой с непонятным выражением. Добавила: — вчера ещё от отца по джунглям, сверкая голой попкой, убегал, а сейчас рассуждаешь как взрослый мужчина…

Она даже на шаг отступила, чтоб оглядеть меня с головы до ног, лукаво прищурилась:

— Небось, и хозяйку себе присмотрел уже?

Чёрт… Вот зачем она про это?

Я вздохнул, сделал усилие над собой и растянул губы в улыбку.

— Я пока прикидываю, — попытался усмехнулся, — кому такое счастье как я достанется. Не могу же я осчастливить первую встречную⁈

— Что значит: достанется? — Хаэата удивилась, по-видимому, не поняв фразы. — Мужчины не достаются. Мужчины выбирают.

Ох уж это несовпадение менталитетов. Так забудешься, ляпнешь чего, по привычке, и вгонишь собеседника в ступор.

— Вот и я выбираю.

— А чего, — подмигнула девушка, — среди ныряльщиц и посмотреть, поди, не на кого? Хотя, на кого там смотреть, — тут же сама себе и ответила, — все худющие: кожа да кости, словно сушёная рыба.

Ну да, ну да. Украдкой я, словно вновь, осмотрел сестрёнку: невысокая, крепкая, ширококостная. Словно тумбочка. Понятно, какие стандарты красоты в касте земли, Тут, наоборот, я долговязым голенастым уродом для них должен выглядеть.

— Была одна, — вздохнул. Блин, не хотел ведь говорить! Прорвалось…

— Красивая? Иль тощая, как ты? — новая порция иронии от сестры. — И что? Не получилось?

— Не получилось, — вздохнул я. — Понимаешь, она жизни себе не представляет вне касты глубин. А мне теперь к ним нельзя…

— Да и было б из-за чего печалиться, — махнула рукой Хаэата как заправская сваха, — подберём тебе невесту. И ни какую-нибудь рыбу вяленную, а нормальную, крепкую, чтоб и рожать могла, и по хозяйству помогала…

— Кири что ль? — усмехнулся я.

— Не упоминай при мне имени этой гадины, — поджала губки Хаэата, — да усохнет её грудь, да не принесёт её лоно детей! Она ведь чуть не продала тебя тогда!

— Да ладно, — настал мне черёд махать рукой, — дело прошлое. Как она, кстати?

Сестра посопела немного, для проформы. Затем выдала:

— Хотят замуж выдать. За Хенеку… — увидела, что имя у меня никак не отзывается, пояснила, — это с того края посёлка. У него недавно жена умерла, вот и будет вместо неё… — и вдруг взглянула на меня удивлённо, — А ты что, всё сохнешь по ней?

— Да, боже, упаси! — я аж рассмеялся.

Не стал пояснять, что формы моей, а точнее Хеху, бывшей пассии на меня производили угнетающее впечатление.

— Вот и правильно! — одобрила Хаэата. — Нечего после всего, что эта тварь натворила в её сторону даже глядеть! Ты вот что, братец, приходи дня через три или четыре, я тебе найду невесту!

Прозвучало… очень даже решительно. У меня аж сердце ёкнуло.

— Слушай, может не надо? — поинтересовался осторожно. — Что я, урод что ль какой? Не смогу себе подругу найти?

— Ты, братец, не урод, — категорично заявила сестра, — но ты слишком робкий. С женщинами, конечно, — поправилась она.

— Лан… Давай посмотрим… Кого ты мне там порекомендуешь, — скорее больше, чтоб закрыть тему согласился я. И вернул разговор в старое русло: — Так как насчёт батата?

— Ах, да! — всплеснула руками Хаэата, — Вот я, дура забывчивая! Тебе же ростков надо! Я попрошу у Акахаты…

— А без него никак нельзя? — быстро переспросил я. — Знаешь, как-то мне не хотелось бы зависеть от братца…

— А-а-а, — понимающе улыбнулась сестра, — ну тогда поговорю с Энеле. Мне то он не откажет.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я Хаэату, — я твой должник, по гроб жизни!

— Не говори так, Хеху, — резко изменилась в лице девушка. — Ты мне ничего не должен, слышишь! Я делаю это для тебя, просто потому, что ты мой младший братик.

Я серьёзно покивал головой.

— Ну, вот, — улыбнулась сестра, — так-то лучше. В общем, приходи через три… или лучше приходи послезавтра, я всё подготовлю… Слышишь, — лукаво улыбнулась она, — всё.

* * *

Шамана я застал за интересным занятием — сидя на корточках рядом со своим жилищем он давил ножом на широком камне какие-то ягоды и скидывал в закопчённый глиняный горшок. Видок у старика был… словно с жестокого похмелья. Хм, сейчас же почти середина дня!

— Зачем явился? — в тоне шамана сквозило раздражение.

— Вопрос у меня к тебе, говорящий с духами, — я, напротив, приветствовал его со всем уважением. Даже полупоклон изобразил.

— Ты же теперь в касте сетей? — поднял на меня недовольное лицо старик. — Вот бы к старейшине и обратился.

Ба-а-а… Мешки под глазами, белки покрасневшие, на носу сосудики полопались. Да вон, и руки плохо слушаются…

— Как ты себя чувствуешь, старик? — спросил с сочувствием.

— А тебе то какая разница! — чуть не вспылил он. Уставился на меня сквозь прищур. — А что?

— Выглядишь плохо, — хмыкнул я.

— Я разговаривал с духами, мальчик! — ответил он с вызовом. — А это непростое дело! — и он вновь принялся за прерванную работу.

Да? А я бы сказал: синячил ты вчера весь день, не жалея печени. Хотя… мне то что?

— У меня вопрос по твоей… твоему… — и задумался, блин, как сказать то? «Специализации»? «Профилю»? — Короче, — в итоге махнул я рукой, — ответить можешь только ты.

Пауза. Старик, по-прежнему неторопливо, брал из небольшой корзинки ягодку, давил её на камне, смахивал в котелок. Как робот. Только руки подрагивали.

Наконец, он закончил с ягодами, поднял на меня взгляд.

— Ну?

Да в чём дело, старик? Я что, не заметил, как лишил девственности твою дочь? Которую ты под вождя подложить хотел? Так ведь нет…

— Каналоа, — почему-то охрипшим голосом выдал я.

Пауза. На этот раз старикан взял из кучки какую-то ветку… Покрытую плесенью, ей богу! И начал… счищать плесень в тот же горшок. Да меня самого чуть не замутило! Ты, старый видать опять решил с «духами поговорить»? Давай-ка ты на мои вопросы сперва ответишь…

— Старик, я спросил тебя про Каналоа, — всё уважение из моего голоса испарилось, словно само по себе. Ничего с собой поделать не смог, — это мой…

— Я понял, про кого речь, — не глядя на меня, и не прерывая своего занятия, недовольным голосом ответил шаман. — Бедный мальчик, ему была уготована великая участь, а тут ты… Теперь он твой, ты несёшь за него полную ответственность.

— В смысле, ответственность? — тут я, надо сказать, опешил.

— Пока человек мал, пока это дитё, за него отвечает мать, — словно лекцию для недалёкого ученика принялся бубнить шаман, — подрастёт, и отвечает за него отец. Когда человека признают взрослым, он сам отвечает за себя, потому что его жизнь, это только его жизнь… Ты забрал жизнь этого человека, хоть и не прекратил его существования. Теперь он твоя ответственность. Словно дитё, — криво усмехнулся под конец старик.

Ну… Что-то такое