— А это, — я показал глазами на каменные ножи. Рукоятки ещё не были ничем обмотаны, но их форму ни с чем не спутаешь.

— Это тоже не оружие, — в голосе послышалось пренебрежение.

— Вот и хорошо, — подвёл я итог разговору. — Значит, теперь я спокоен, ибо ничего не нарушаю. Спасибо, Каналоа, за разъяснения, займись уже топором.

Интересные они здесь ребята, про себя хмыкнул я. Впрочем, в моём мире тоже, кухонный нож за оружие не считается, а народу им перерезали — уйму! И у охотников порой ружья — нарезняк с оптикой. Так что, чего удивляться вывертам первобытного сознания, у которого всё просто: то, что носят воины — оружие. А если с этим любой крестьянин ходит, то воину цеплять такое к поясу западло.

«Что ж тогда мне с каменным ножом под воду соваться запрещали?» — мелькнуло в сознании, но мысль прогнал. Каста ныряльщиков за жемчугом теперь для меня прошлое.

В общем, с наконечниками пока ничего не выходило. Ладно, кремня вокруг много, время пока есть, займусь лучше чем-нибудь другим. Не таким нервотрёпным.

Во, кстати! Взгляд упал на заготовки для ласт. Идите сюда, мои хорошие!

В этот раз я решил учесть опыт эксплуатации предыдущих ласт. Впрочем, изобретать особо было нечего, имеющийся материал диктовал конструкцию — пальмовый лист подходящей формы. Для придания пластине нужной степени гибкости, вернее, чтоб лист не гнулся чрезмерно, я приладил вдоль бамбуковые планочки. Тут как раз и ножи пригодились — подстрогал планки так, чтоб жёсткость получилась переменной — к стопе пожёстче, к законцовкепогибче. Фиксировал тонкими шнурками.

Под мысок опять сплёл нечто похожее на половинку лаптя и приделал к рёбрам жёсткости. А вот пяточный ремень пришлось вновь делать из простой веревки. Ну, ничего, ничего. Дайте только резину сделать, будут у меня нормальные калоши. Хоть открытые, а хоть и закрытые сделаю. Практически, я усмехнулся, анатомические. Как там у буржуев? Хендмейд?

Незаметно мысли перетекли на каучук.

Ёмкости под сбор латекса — наконец-то, я вспомнил, как свежий сок гевеи называется ‑ Каналоа мне принёс. Половинки кокосов как раз подойдут.

А вот потом, латекс принято отжимать от влаги. Хм, надо подумать, как это сделать. И ещё, помню, кажется, в каучук добавляли уксус? Вот только зачем? Это уже не помню. И где я его здесь возьму?

Вот, кстати! Для отжима, латекс через валки пропускали, точно! И получалась эдакая пластина!

Если и я так сделаю, а потом ещё вулканизирую, то можно будет просто на нужные полосы разрезать, и будут у меня готовые жгуты!

Да я же просто гений. Буквально, кладезь мудрости! Эх, чуть не рассмеялся я, и хорошо быть головастым!

Вот только для этого мне предстоит прыгнуть выше головы и заново придумать процесс вулканизации. Историю, как с ней бился Чарльз Гудьир, я помнил хорошо, и как из случайно прилипшей к печке лепёшки каучука вышла, наконец, долгожданная резина, тоже. Мне останется лишь подобрать температурный режим.

Ну вот ласты готовы. Не первый раз в новом теле я захожу в них в воду. Сколько дней прошло с последнего? Три? А будто в прошлой жизни…

Для начала, прошёлся по поверхности, не сильно нагружая свежие изделия, «прислушиваясь» к каждому жиму ногой. Ласты упруго проталкивали мою тушку вперед с каждым взмахом, и, похоже, ломаться не собирались. На ноге сидели плотненько и, пока, не натирали.

Ну что? Вниз?

Глубокий вдох из-под руки, складываюсь в поясе. Стопы ощутили, как буквально на миг лопасти оказались в воздухе, а потом звуки поверхности ‑ ветер, крики птиц, плеск волн — всё как отрезало, и я провалился в глубину.

На смену поверхностным звукам пришёл такой знакомый, такой родной «голос океана». Он отличался от того, что сопровождал меня в лагуне. Словно из мелкого бассейна-лягушатника я перебрался на открытую воду. Не просто открытую, а ещё и глубокую. Вместе со звуками изменилась и цветовая гамма. Вместо ярких, броских цветов, как будто синие чернила разлили.

С ходу провалился метров на двадцать. В ластах я могу под водой находиться дольше, да и всплыву куда быстрее, поэтому можно осмотреться. Интересовали, конечно, в первую очередь морские обитатели.

Ниже себя, метров на пять, заметил парочку дефилирующих каракатиц. Их неспешное движение не могло меня обмануть: стоит попытаться приблизиться — рванут так, что глазом моргнуть не успею — скроются из вида. Да уж, без арбалета можно даже не прицеливаться, взять такую добычу чем-нибудь типа остроги — без вариантов.

А ещё глубже, уже на границе видимости и чуть дальше от берега, заметил тёмную спину. Тунец? Вполне возможно, что и он, тут же куча криля, прочих ракообразных, что несёт холодное течение. Мелькнула ироничная мысль — какой-то он маленький… Всего-то — с меня размерами!

Оставалось лишь проводить взглядом. Ну, ничего-ничего, всему свой срок, доберусь и до тунцов. Когда-нибудь… Наверно…

Хоть и в ластах, хоть и дайвтайм вырос — всё же не прошли даром дедовы тренировки — но засиживаться не надо. Да ещё и на глубине. Дело такое — чем глубже, тем легче пропустить ту грань, которая отделяет живого подвоха от утонувшего.

Я вернулся к скале, вытащил кинжал из импровизированных ножен, что слепил на скорою руку из верёвок, да прикрепил к внутренней стороне правой голени — так до них можно дотянуться любой рукой. Ножны, по правде говоря, плохенькие, но времени делать хорошие не было. Потом займусь.

И принялся отрывать мидии складывая в поясную сетку, тоже надо сказать сплетённую впопыхах.

* * *

Вечерело. Солнце ещё не село, но тень от горы уже вытянулась далеко в океан, накрыв и наш пляжик. Весело потрескивали дрова в костре, над которым жарились бананы. Вскрытые и тщательно проверенные на предмет жемчуга мидии ждали в сторонке. Понятно, что мидиями прошлось заниматься самому — Каналоа, кажется, даже подходить к ним боялся, не то, что брать в руки. Кстати, с жемчугом и на этот раз не повезло.

— Смотри, — я щепкой чертил на песке, — мне нужно, чтоб ты изобразил на моей груди вот такое. Это — уже существующая… хм, черта. А вот так ты нанесёшь новую. И обрати внимание — вот это должно быть внизу, — я показал на себе, — а это, наоборот, вверх. Понятно?

Каналоа, склоняя голову то на один, то на другой бок несколько секунд рассматривал рисунок, потом, не говоря ни слова кивнул.

— Со второй, понятно, сделаешь то же самое, только зеркально… А, чёрт! В смысле… в смысле… Ну вот так, — я показал на себе, — здесь это так, а здесь так. Понятно?

Новый кивок.

— Ну, что? Противоречит этот рисунок каким-то правилам? — усмехнулся я в лицо парня.

Тот, молча, отрицательно помотал головой.

— Тогда приступаем. Только это… ты острие на костре прокали. Понимаю, что камень, и треснуть может, но я сказал — нагревай. Лучше я тебе ещё сделаю.

Глава 8. Рутина

Утром, первым делом, осмотрел татуировки. Они, ясное дело, покраснели и вздулись, и, как показалось, картина воспаления отличалась от предыдущей не в лучшую сторону.

Ну, блин, лепила! Кольщик хренов! Ещё свалюсь с сепсисом, чего доброго… По-хорошему, найти бы что-нибудь, типа подорожника… или календулы. Или тысячелистника… Что я ещё помню из трав, снимающих воспаление?

После устроил зарядку, а то что-то подзабил я на физуху, и это не хорошо. Поэтому — вначале растянулся, делая упор на дыхательную мускулатуру, и, усевшись на песочек в позе лотоса, провёл сессию квадратного дыхания.

Каналоа уже приплыл на пляж — ночевал он по-прежнему возле бамбуковой рощи, ибо до конца бывшему воину я не доверял. Но просить его считать для квадратного дыхания я не стал — пусть занимается костром и будущим завтраком.

Чтоб задать интервалы принялся считать пульс. Тогда-то мне и пришла в голову идея метронома.

А что? Сделаю из бамбука стрелку маятника, посажу на какой-нибудь шарнир. Снизу грузик побольше, сверху маленький, переставной… Кстати, мне его постоянно переставлять и не придётся, один раз отрегулирую, на частоту в один герц… в смысле — один такт в секунду, и можно крепить «насмерть». Да, помню, у метронома есть пружинка, без неё маятник будет качаться с затухающими колебаниями… Ну так на шарнир намотать ниточку, подвесить грузик… Надо только подумать о каком-нибудь зубчатом механизме… Из дерева сделаю! И лучше всего, из каменного. Заодно и пару рабочихножей для отковыривания мидий. Трофейный кинжал, конечно, для