Шрифт:
Закладка:
Закончил, подошёл к костру, над которым Каналоа уже пристраивал нарезанные с помощью бамбукового отщепа бананы. Поймал его удивлённый взгляд и автоматически пояснил:
— Это тренировка дыхания. Необходима для нырялки.
— Ты не ныряльщик, — равнодушно обронил бывший воин.
Не знаю, что на меня нашло, но кулаки сжались сами собой, пульс мигом зашкалил под сотню ударов, стал отдаваться в висках.
— Слышь, умник, — заскрипел я зубами. Злость ударила в голову. — Это ты мне будешь указывать, кто я и что я?
Надо отдать должное — парень, сидящий у костра вообще никак, не среагировал.
— Я не указываю, — спокойно ответил он, — указывать дело старших. Я просто говорю, что ты — не ныряльщик. Ты не захотел им становиться.
Ну, хоть не сказал «выгнали».
— Запомни… рядовой, каста глубин — не ныряльщики, они… — я постепенно остывал от внезапной вспышки, — они сидельщики под водой, — выдохнул, усмехнулся, вспомнив своё обучение. Добавил: — край — бородильщики… Ну, может, — ещё усмехнулся, — ходоки. А ныряльщик тут один. Это я, — словно гвоздь в доску вколотил. — И это надо запомнить, как отче наш!
Каналоа в ответ на мою тираду лишь плечами пожал. Вот болван деревянный!
— И, кстати, у меня сейчас утренняя тренировка, — я уже успокоился совсем и не удержался от иронии. — Только вздумай заявить, что мне это не надо, ибо я не воин.
Думаю, вместе с разогревом, растяжками и силовыми, на всё про всё у меня ушло не меньше полутора часов, а то и все два. Даже на рифе я столько внимания физухе не уделял. Закончил длительным заплывом в ластах, гоняя кролем по поверхности от обрыва и за бамбуковую рощу. Под конец, прихватив с берега сетку, нырнул за мидиями. Белок! Моему телу нужен белок!
На этот раз Каналоа от реплик воздержался. Зато, у меня после тренировки настроение повысилось, поэтому за завтраком рот буквально не закрывался.
— Слушай, рядовой, а ты у меня на одних бананах ноги не протянешь?…В смысле, ты же не обезьяна!… Вот блин! Короче, скажи, а чем обычно питаются воины?
— Племя давало нам рыбу, батат, просо… — Каналоа пожал плечами, — бананы и кокосы мы сами собирали, когда возможность выпадала.
— И как? Четвёртый день на одних бананах. Тебя ветром ещё не качает?
— Что духи ниспослали, тому и надо быть довольным, — философски заметил парень.
— Да какие, нахер, духи? Я тебе их ниспослал, понятно!… Ну и ты, сам… отчасти.
Блин, с детства бесило: «Чего боженька послал, тому и рады…». Сам, только сам! Я сам кузнец своего счастья… Ну, и несчастья тоже, от этого никуда не денешься.
— Но ведь и ты дух, тоже, — спокойно заключил Каналоа.
А-а-а, чёрт! Я резко выдохнул. Вот ведь… Уел, болван деревянный!
Ладно, подумал весело, разуверять свою «собственность» в том, что я не дух, пока не буду. Ну его. Кто знает, может это лишний аргумент для него, чтоб заточкой в спину не ткнуть.
Несмотря на то, что к присутствию Каналоа я начинал привыкать, и даже чем-то он мне оказался полезен — перекинул на него часть рутины — но тревожный режим в его присутствии я не выключал ни на минуту. Даже занимаясь дыхательными упражнениями или растяжками, располагался так, чтоб он был в поле зрения. А когда выходил из воды после нырялки или плаванья, всегда контролировал окрестности.
Впрочем, после ухода с рифа, я этот режим не выключал ни на минуту, ожидая нападения в любой момент и с любого направления, это как раз привычно и не сложно. Но, в присутствии Каналоа, приходилось бдительность повышать. На всякий.
— В общем так, боец, — резюмировал я краткие размышления, — до послеполудня тебе задание ‑ сплести корзину. Вот такую, — показал руками. Мысленно отметил, что ориентировался по размерам шестидесятилитрового рюкзака, — овальную и с лямками. За рыбой сегодня пойдём, места я тут знаю… И не вздумай сказать, что я не человек касты сетей! — добавил я, наигранно сверкнув глазами.
— У тебя нет их знаков, — философски заметил Каналоа.
Вот, блин! Пришибу когда-нибудь этого умника, только попадись мне под горячую руку!
— Их знаки пусть тебя не беспокоят, — буркнул я, подумав, что как раз на этот счёт с Арииаху надо бы поговорить.
«Батата надо», пришло в голову осознание, пока жевал мидии. Вот только сейчас мне не на что его купить…
Кстати! Совсем ведь забыл. Почему бы не обзавестись огородиком, а? Для «нашего человека», то есть моего соотечественника, да ещё из небольшого городка, подсобное хозяйство — это что-то само собой разумеющееся. Что надо? Рассаду… Или чем тут батат сажают? Думаю, надо к сестрёнке заглянуть, за консультацией.
Кстати два. А почему мне вообще, бананы под боком не посадить? Хм… С другой стороны, сколько они вызревать будут? До штормов, однозначно, урожай не сниму, а после, скорее всего, переберусь в деревню. Не век же тут куковать, на пляжике?
Дальше мысль перекинулась на то, что, по-хорошему, мне тут надо обживаться. На край — как «запасной аэродром» использую. Почему-то первым делом в мыслях всплыл дом. Рубленый или каменный… Хм, однако. Выкинул из головы — шторм на этом пляже я не переживу, несомненно, надо будет уходить с берега, а строить — только то, что потом восстановить не сложно. Так что — навес от дождя и солнца, вот мой максимум.
После завтрака взял один кокос, расколол пополам, вычистил лишнее, набрал морской воды, пристроил над углями. Помнится, ещё из школьного курса физики, что даже в бумажном стаканчике можно воду на огне кипятить. А мне нужна соль.
— Слышь, боец, — я взглянул на Каналоа. — А где вы глиняную посуду берёте? Ну, там, горшки, блюда…
— Торговцы привозят.
Я бы не спрашивал, кабы мне здесь попадалась глина. Если на острове подходящая для гончарного дела глина есть, её точно будут использовать. А так — выходит могу не искать. Жаль. Придётся ёмкости из бамбука делать.
Собираясь с пляжа, прихватил с собой пяток пустых кокосовых скорлупок.
На бёдрах у меня красовались новые «трусы» взамен почти износившейся повязки. Снова сделал вариант фундоси, из размочаленных волокон. Ну не люблю я, когда у меня «колокольцы» снизу свободно «позвякивают». Не привык.
Но когда на самодельный пояс начал подвешивать один из каменных ножей, Каналоа опять вылез:
— Тебе нельзя так носить нож.
— Это с хера ли? — вылупился я на него. — Это ж не оружие! Ты сам так сказал…
— Да, это не оружие. Но ножи, топоры и другой инструмент нельзя носить так, как носят воины.
Блин…
— И как же можно?
— Не знаю, — отстранённо пожал плечами Каналоа. — Но только не на поясе.
Ага, понятно. На поясе — только военным. Чтоб все видели, какие это крутые парни.
— Ничё, — раздражённо дёрнул щекой я, — переживут.
На край, просто выброшу, в конце концов, наделать ещё — не проблема. А вот для кинжала я заморочился и сделал, так сказать, «ножны скрытного ношения». То есть, сами то ножны были видны хорошо — на обнажённых голенях хоть что-то замаскировать сложно. Но то, что под зелёным листом прячется оружие, со стороны было непонятно. А так — подумаешь, повязка какая! Может человек себе рану заклеил!
— Кроме корзин, с тебя ещё два столба, — кинул я в бойца задачей. — В смысле — два бревна, высотой метра три… Короче, два твоих роста, не меньше, и толщиной с твою ногу. Топор я тебе дал? Вот и действуй.
— Погоди, — тормознул он меня.
Протянул пучок каких-то листиков. На вид — листья как листья: обычные такие, не особо большие, гладкие, довольно мясистые.
— Маталафи[4], — невозмутимо прокомментировал свой жест бывший воин.
И замолк!
— Чё за нафиг, боец? — вскипел я. — Что маталафи-шматолафи? Говори толком!
Каналоа показал взглядом на воспалившиеся рубцы.
— Эти листья снимают красноту. Приложи к знакам… Про это любой ребёнок знает, — ровным тоном проговорил он.
Вот, блин! Я опять почувствовал какую-то двойственность. С одной стороны, это что? Каналоа заботится о моём здоровье? Я даже почувствовал укол совести — я его тут и в хвост и в гриву, а он вишь как — аналог подорожника предлагает. Но, с другой стороны… словно кутёнка ткнул: «Это любой ребёнок знает!». Зараза…
— Я не любой, — буркнул недовольно, рывком
