— Другие же не вызывают. Вон, некоторые артисты в воспоминаниях писали, что деньги мешками под кроватью складывали.

— Да-да, помню. И что Успенский не знал, куда бабло девать, тоже помню. Но это всё от узости сознания.

— Та-ак… — иронично протянул Вова.

— Чё — «так»? — раздухарилась я. — Как новые русские! Кроме пятиэтажных дворцов, жрать лобстеров и золотой цепи в два пальца толщиной ни на что фантазии не хватает.

— Ну, почему же? А как же многочисленные любовницы?

— В жопу этих любовниц!

— И в жопу тоже…

— Вова! Фубля, хорошо — никого нет!

— Ты сама это начала, — Вовка откровенно ржал.

— Так. Ты меня сбил вообще!

— Любимая, мы обсуждали вопрос вложения денежных средств.

— Да! Я хочу нормальную дорогу. Пока эту грунтовку не раздолбали, укатать её как следует и положить нормальный асфальт.

— А если денег не хватит?

— Ну, хотя бы узнать. За спрос в нос не дадут. А ещё я эти деньги не хочу маме показывать. Кажется, у неё появились нездоровые мысли. Не думаю, что стоит их поощрять.

— И какой у нас выход?

— Папа.

— Действительно, я о нём как-то и не подумал.

10. ОБЩЕСТВЕННАЯ ИНИЦИАТИВА

ГЕНИАЛЬНЫЙ ПЛАН НЕСКОЛЬКО РАЗЪЕЗЖАЕТСЯ

Так и получилось, что на следующий день мы с Вовкой собрались, сели на велик и поехали на Мухиной, к моему отцу. У меня, правда, были отдельные сомнения: дома ли он? Всё-таки лето, спортивные лагеря, дачи… И опасения оказались оправданы, дома папы не было. И никого не было. Баба Зина и баба Женя с первого этажа, сидящие на лавочке, сообщили нам, что «Шамановы всей семьёй на дачу уехали». Я попросила передать при случае, что папа мне срочно-пресрочно нужен.

Мы вышли со двора, и Вовка скептически спросил:

— Ну чё, куда?

— В горсовет съездим? Помнишь, дядька с вьетнамцами приезжал, здоровый такой. Председатель же он, кажется?

— Или домой?

Я, честно говоря, тоже сомневалась. Сколько раз такое было: если день не задался, запнулся вот так, лучше уж дальнейшие планы отложить, иначе всё наперекосяк разъедется. Но я утешала себя тем, что с са́мого-то утра всё нормально было: и с козами, и со свинюшками, да и вообще с прочей живностью. Потом нормально позавтракали. С папой вот…

— Да давай всё-таки съездим. Кто-то же там есть. Может, запишемся на приём…

Поехали мы, короче. Точнее, Вова повёз, а я-то так, грузом, на багажнике.

Нашли этот горсовет. А нам, оказывается, в горисполком надо, а это совсем другая контора и в другом месте! Лад-но, поехали.

Притащились мы в горисполком… а нас вахтёр не пустил! Неприёмный, говорит, день и вообще, председателя всё равно нет.

— Ну, блин, сегодня вообще не день Бэкхема! — чуть не плюнула я прямо там, перед вахтёрской будкой.

— А я тебе говорил, — проворчал Вовка, — домой надо было ехать.

И тут высоченная (реально, метра четыре в высоту) входная дверь отворилась, и вошёл тот дядька.

— Ой, а мы к вам! — обрадовалась я. Дядька смотрел на нас, не узнавая. — Мы с юннатской станции — вы помните? Вы к нам с вьетнамскими гостями приезжали.

— А-а! Как же, помню! Что у вас случилось?

— Мы хотим… — начала я. Но тут Вовка положил руку мне на плечо, и я поняла, что начала не с того.

— Дело в том, — сказал Вова, — что наша станция располагает некоторым количеством денежных средств. Мы хотим на эти деньги заасфальтировать дорогу, но не знаем, хватит ли нам, и к кому обратиться за расчётом и непосредственно по поводу выполнения работ.

— Так, — сказал председатель, — пойдёмте-ка ко мне, чего мы у входа стоим.

В кабинете у товарища председателя было монументально — вся мебель большая и тяжёлая, в тёмных тонах.Бюст Ленина, портрет Андропова — всё как положено. Виктор Степанович (так на табличке на двери было написано) сел за стол и приглашающе махнул нам на кресла напротив:

— Ну, товарищи юннаты, рассказывайте.

Вова изложил наши пожелания относительно «Ньютона» и даже примерную схемку на листочке нарисовал. Председатель слушал внимательно, кивал. Спросил, между прочим: откуда же такие деньги?

— Так гонорар пришёл за книгу, — удивилась я. — Мы посовещались и решили потратить его на общественно-полезные цели. Реализуя на практике принцип: «от каждого по способностям — каждому по потребностям». Мы способны писать книги, и нам очень потребна хорошая дорога. А заодно и нашим соседям.

Председатель посмотрел на нас очень внимательно, о чём-то сам себе покивал.

— Ну, что ж… давайте поступим так: мы направим к вам инженера, оценить объём затрат. Он составит смету, и там уже будем решать… — не успела я обрадоваться, как Виктор Степанович добавил: — Однако, согласие ваших родителей на распоряжение такой большой суммой нужно будет обязательно.

Мы с Вовкой переглянулись.

— Любого из родителей? — уточнила я. — А то мама с папой в разводе.

— Значит, того, с которым вы проживаете.

Упс.

— Что ж, спасибо, — Вова поднялся первым. — Когда нам ждать специалиста?

— Сейчас мы выясним. Посидите минутку.

И мы ещё посидели. Послушали, как председатель звонит сперва одному, потом другому, объясняет суть да дело…

—…Да. «Ньютон»… Ну, по Мельничной… Да рядом, километра три.

— Четыре, — подсказал Вова.

— Четыре, мне подсказывают! Всё равно рядом, ну… Завтра давай, гляньте там, что у них, ага?.. Послезавтра? Ну, давай. Отзвонишься…

Председатель положил трубку и посмотрел на нас:

— В среду в течение дня ждите, подъедут.

— Скажите, а через лес к дачам напрямую не планируется дорога? — вдруг спросил Вова. — Через Юбилейный?

Виктор Степаныч удивлённо поднял брови:

— Уже ходят слухи? Есть, есть в планах, на следующий год.

— А вы можете запланировать нормальные тротуары по обеим сторонам? — попросила я. — Ну, или хоть с одной. Невозможно же. Там столько народу пешком через лес идёт — а если машины?

Председатель сказал «хм-м» и что-то написал на листочке:

— Действительно, пешком… Поставим, так сказать, на рассмотрение.

Мы поняли, что приём окончен и встали:

— Всего доброго.

— До свидания.

ОБРАБОТКА БЛИЖНЕГО КРУГА

На улице Вовка посмотрел на меня укоризненно:

— Говорил тебе: поехали домой. Уж лучше бы мы напрямую с дорожниками договорились.

Я взгромоздилась на свой багажник.

— Нет. Так даже правильнее. Напрямую, возможно, вышло бы проще и дешевле. Но так как сейчас — вернее стратегически. И можно использовать в качестве положительного пиара.

— Матушку как уговаривать будешь?

— Да никак. У неё есть муж, вот он пусть и уговаривает.

— Хм. Ну, посмотрим.

Женя слушал меня и, по-моему, как-то не вполне осознавал реальность происходящего.

— Дорогу?..

— Женя, включи мозг, не тупи. На плакат посмотри для отрезвления, — я ткнула большим пальцем за спину, где на стене висела яркая картина с лозунгом: «Наша Родина — СССР!» — СССР, Женя. Общество у нас какое?

— Какое?

— Да социалистическое же! Государство выделило нам прекрасное жильё, у тебя отличная работа. Машина, большой участок, дачный дом построили — благоустроенный, заметь! Живи и радуйся! Или вы хотите как цыгане, золотом обвешаться и золотые зубы в два ряда?

Женя передёрнулся:

— Скажешь тоже!

— Или вы не хотите по асфальту ездить? Сомневаюсь я, что в ближайшие двадцать лет у города будут ресурсы на асфальтирование садоводств.

— Это понятно…

— Но денег всё равно жалко?

Женя засмеялся.

Я вздохнула и сложила руки, как на уроке:

— Видишь ли, если выдать маме неопределённую сумму денег, она потратит их весьма замечательно. Хрусталя купит. Красивой посуды. Ковров. И игрушек, дорогих и очень нужных, которых у неё в детстве не было.

Женя посмотрел на меня искоса.

— Против ковров я не возражаю, — продолжила свою линию я. — Тепло, красиво. Но посуды она накупит столько, что ты будешь чувствовать себя как в посудном отделе, я тебя уверяю. Я уж знаю свою матушку, её нужно немножко тормозить. С игрушками этими тоже. Чувство меры… западает. Мда. Короче, Жень, пока вопрос не решён — но! Завтра приедет инженер и скажет нам цену. И мы посмотрим, на что нам хватит: на улицу или уж на всё садоводство. Лучше бы на всё, если честно, чтобы не вызывать препирательств и ненужного чувства зависти. Иначе… погоди, послушай меня! — я подскочила и начала ходить по комнате туда-сюда. — Я расцениваю эту внеочередную публикацию в том числе как… проверку совести, что ли? Думаешь, просто так нам эти деньги на голову упали? А потом придут и начнут намекать: не хотите ли вы перевести деньги в фонд мира, это политически грамотно и по-советски, — я подошла к столу и наклонилась, заглядывая Жене в глаза: — А я не хочу. Не хочу, чтобы непонятные дяди непонятно на какие цели тратили честно мной заработанное. А по хорошей дороге ездить хочу.