столике были расставлены плоские серебряные блюдечки с выгравированным изображением хризантемы на донышках, несколько изящных фарфоровых тарелочек с закусками – японскими и европейскими, и бутылка американской водки Smirnoff.��– У русских сейчас дрянь, а не водка, – говорил раскрасневшийся Накаяма. Он время от времени украдкой тер лицо ладонью и надеялся, что выглядит достаточно пьяным. Порция огненной воды в блюдечке, которое он подносил к губам, от этого совсем не уменьшалась. – Нет строгих правил, как в Европе, нет древних традиций, как в Японии. В результате – ни водки, ни саке. Впрочем, о саке тут вообще говорить не приходится. Дикая страна. Варвары.��– Вы правы, Накаяма-сан, – поддакивал благодушно улыбающийся Ватануки, столь же тщательно притворяясь, что не замечает ухищрений коллеги. – Настоящую водку сейчас делают только в Америке или в Европе. Кстати, это на самом деле не русский, а польский напиток.��– Э? – удивленно воззрился на посланца из западного рая Накаяма, замерев с блюдечком в руках.��– Это правда. Полковник Гржибовский из дефензивы, их военной разведки, рассказал мне, что поляки придумали водку, а русские, как обычно, украли у них это изобретение. А поскольку поляки исключительно скромный народ, склонный к самому трезвому и умеренному поведению, их это нимало не огорчило. Мол, пусть пьют, пока не пропьют последнее кимоно! – И Ватануки с несколько преувеличенной радостью раскатисто захохотал.��Накаяма немедленно присоединился к нему, но уже через несколько секунд громогласный хохот смолк. Оба офицера с самыми серьезными лицами, глядя на которые уже нельзя было ошибиться – они были абсолютно трезвы, – вернулись к обсуждению значительно более серьезных вещей, чем похищение водочных рецептов.��– Вы знаете, Накаяма-сан, – первым продолжил начатую еще до ужина беседу Ватануки, – международное положение Японии остается чрезвычайно сложным. После выхода из Лиги Наций мы уже два года находимся в роли отверженных, которых весь мир жаждет забить палками. Особенно в этом преуспевают китайцы, русские и американцы. Несмотря на это, мы помним о своей великой миссии – наш божественный император должен править всем миром. Невзирая ни на какие препятствия Япония несет свет прогресса в дикую Азию – от Северного океана до австралийских теплых морей. Мы постепенно закрепляемся в Китае – наша работа идет там особенно успешно, и нам предстоит новый победный рывок на север, в Маньчжурию. Я только что прибыл из Лондона, где наши дипломаты готовятся к совещанию по ограничению морских вооружений. В прошлом году наши требования там не были услышаны. Если нас проигнорируют и на этот раз, японская делегация покинет совещание так же, как наши дипломаты покинули Лигу Наций.��– Нас загоняют в угол…��– Именно так. Загоняют, не понимая, что загнанная в угол змея становится особенно быстрой и смертоносной. Чем больше на нас давит Запад, тем сильнее и опаснее мы становимся. Но в таких условиях наша работа – работа военной разведки становится нужна и важна, как никогда. Мы не на грани войны. На этом рубеже балансируют дипломаты и генералы, ведут последние переговоры правительство и парламент. Мы – военная разведка – уже на войне. Мы уже занесли свой меч, чтобы обрушить его на головы врагов, и удар этот будет страшным. Как говорили наши предки: иккэн хиссацу – одним ударом наповал!��– Кампай, до дна! – не выдержал вдохновленный Накаяма и на этот раз махом опорожнил блюдечко со «смирновкой». Поморщившись, он подцепил палочками кусок маринованного баклажана с матовой фарфоровой тарелочки, а вслед за ним отправил в рот тарталетку с черной икрой.��– Кампай! – поддержал его Ватануки, легко выпил водку, от баклажана воздержался, но икру съел с таким удовольствием, что даже зажмурился, став невероятно похожим на сытого домашнего кота. Впрочем, глаза его тут же широко раскрылись и, слегка наклонившись к Накаяме, он продолжил:��– Памятуя о не столь давних событиях в московском посольстве, когда совершенно секретные документы, составленные в единственном экземпляре, были процитированы красной газетой «Известия», я прошу вас, Накаяма-сан, не вести вообще никаких записей и о нашем разговоре никому не сообщать. Это не от недоверия к вам, вы же понимаете. Это лишь простая мера предосторожности.��Военный атташе окаменел. Большое усилие потребовалось даже для того, чтобы просто сглотнуть. Наконец, тщательно пытаясь сохранить достоинство, он кивнул.��– Итак, – начал перечислять Ватануки, – у нас есть три важнейших момента.��Он уселся поудобнее и показал Накаяме сжатый кулак. Отогнул большой палец:��– Первое. Мы, как я уже сказал, находимся в состоянии войны если не с Советским Союзом, то с советской разведкой. И должен признать, пока что мы в этой войне проигрываем. Ситуацию необходимо переломить как можно скорее. Это приказ Токио. В противном случае, вы, я и еще очень многие люди должны быть готовы исполнить долг самурая. Надеюсь, вы ухаживаете за своим мечом, Накаяма-сан?��Глаза военного атташе возмущенно вспыхнули и сузились, но Ватануки как ни в чем ни бывало отогнул указательный палец:��– Второе. На протяжении нескольких лет мы получаем через военный атташат в Москве исключительно ценную информацию о советских вооруженных силах и, прежде всего, о численности, вооружении и особенностях действий Красной армии на Дальнем Востоке, у наших маньчжурских границ. Понятно, что основная нагрузка в оценке боеспособности русских ложится на наш разведывательный центр в Харбине, где мы оба имели честь служить, но стратегическая информация идет отсюда, из Москвы, от нашего агента под номером 587.��– Я это понимаю.��– Прекрасно. Мы несколько раз перепроверяли по доступным нам источникам данные о Красной армии, полученные от агента 587. Сомнений в их подлинности нет. Однако… – Ватануки задумался, налил себе еще немного водки, поднес блюдечко ко рту, но пить не стал. Поставил на место и продолжил:��– Однако мое посещение Лондона, Берлина и Варшавы во время этой инспекции оказалось особенно полезным. В том числе и для понимания ситуации в Москве. Вне зависимости от того, какие будут выводы, они станут полезными для нас, ибо только так открывается истина.��– А какие могут быть выводы? – подался вперед Накаяма.��– Я думаю, для вас не секрет, Накаяма-сан, что для польской разведки в Москве тоже почти нет секретов, – скаламбурил Ватануки, но не улыбнулся, а очень внимательно посмотрел на коллегу. – У дефензивы здесь исключительно прочные позиции, связанные с тем, что в России живет очень много поляков, и они, эти русские поляки, совсем не в восторге от политики Сталина. Они чувствуют и ждут, что их положение – именно как поляков – может принести им большие неприятности. Тем более, в армии укрепляется влияние Тухачевского. Польская армия его здорово потрепала в 1920 году, и он вряд ли это забыл. Но Тухачевский нам сейчас не так важен. – Ватануки еще раз взял блюдечко с водкой и теперь выпил всё одним глотком. Закусил баклажаном. – Я много говорил о Москве с полковником Гржибовским. Ему известно, что на нас работает сотрудник русского Генштаба, и ему