офицеров и магусов выделены помещения в самой деревне. Но должен заметить, герр Лазович, что переданные нам цифры вызывают сомнения. Несколько сотен единиц техники — это безусловно какая-то ошибка.

[ 10 — В Рейнланде миля составляла чуть больше четырёх километров.]

— Никакой ошибки, — с удивлением посмотрел на него Станислав. — Считайте сами: сто с лишним бронеходов на транспортёрах, сотня с лишним единиц самоходной артиллерии разных калибров, столько же бронетранспортёров для перевозки личного состава, инженерная техника, грузовики подразделений обеспечения, разнообразные мелкие машины. Добавьте сюда ещё технику наших союзников, вот и получатся такие цифры.

Бургомистр с Бернаром начали со значением переглядываться.

— Что не так? — не выдержал Станислав.

— Видите ли, герр Лазович, — виновато сказал бургомистр, — мы планировали провести вашу колонну по главным улицам через весь центр, чтобы, как бы это сказать…

— Поднять дух горожан, — подсказал ему Бернар.

— Да, чтобы город увидел своих защитников. Но такое количество техники…

— Полностью уничтожит покрытие, — понимающе кивнул Лазович. — У нас хватает тяжёлой гусеничной техники. А на узких улицах люди задохнутся от выхлопа.

— Надо проложить новый маршрут, — засуетился бургомистр.

— И как можно скорее, — с нажимом сказал Лазович. — Уже через час колонна начнёт двигаться.

Все дружно посмотрели на ближайшую платформу, на которой стоял фургон полевой пекарни. Крепёжные стропы с него ещё не успели полностью снять, но в освещённых окнах были видны хлопочущие пекари, и от фургона уже начал разноситься одуряющий запах горячего хлеба.

— А вас, герр Гайслер, — обратился Станислав к начальнику гарнизона, — попрошу освободить улицы по всему маршруту и расставить на перекрёстках регулировщиков с флажками.

Тот кивнул с ошалелым видом и тоже засуетился. Не прошло и пары минут, как Станислав с Бернаром остались вдвоём.

— Скажите, ваше сиятельство, — начал Станислав, мучительно подбирая слова, — вам не кажется, что герр Диттмар, эээ…

— Шпион, — кивнул Бернар. — Они оба шпионят. Совершенно точно для архиепископа, почти наверняка для герцога Баварского, и скорее всего, ещё для кого-то.

— И вы это терпите?

— Если я их уберу, встанет вопрос, кем их заменить. И их преемники точно так же будут всё доносить, причём по тем же самым адресам.

— Как скажете, — с сомнением согласился Лазович. Заметно было, что подобный подход к вопросу шпионажа был для него совершенно непривычным. — Вам, разумеется, виднее. Но возвращаясь к нашему предыдущему обсуждению — я всё же не совсем понимаю, почему состав наших сил оказался для вас настолько неожиданным.

— Мы ожидали скорее нечто вроде вольного отряда, — слегка виновато объяснил Бернар. — У нас и мысли не было, что к нам прибудет элитное соединение с тяжёлым вооружением. Похоже, я в очередной раз недооценил своего племянника. А ведь у вас кроме всей этой техники есть ещё и магусы, верно?

— С ними у нас далеко не всё так хорошо, ваше сиятельство, — покачал головой Станислав. — По штату у нас полагается от одного до двух Владеющих на копьё, то есть пятьдесят Владеющих — это абсолютный минимум. На самом же деле у нас их только тридцать с небольшим. Я говорю про боевиков, разумеется — с лекарками и прочими у нас проблем нет. Приобрести технику легко, тем более часть этого железа мы сами производим, а вот найти боевиков очень непросто. Правда, в полку Ренских боевиков довольно много, но я плохо понимаю, чего от них можно ждать.

— Даже тридцать магусов — это огромная сила по нашим меркам, — заметил Бернар. — Сомневаюсь, что во всех войсках Баварского наберётся столько. Церковь очень редко одалживает своих магусов, да и сама нечасто пускает их в бой.

— Владеющие — это вовсе не чудо-оружие, с ними вполне можно бороться, — пожал плечами Лазович. — Вы, как военный человек, наверняка и сами это знаете.

— Знаю, — кивнул Бернар. — Тем не менее, это серьёзная сила. И раз уж вы упомянули Ренских — так что там насчёт моих сестёр?

— Я уверен, что они не поехали, — твёрдо сказал Станислав. — Мне обязательно сказали бы, если бы кто-то из них решил отправиться с нами, пусть даже тайно.

— То есть Кеннер решил зародить сомнения, — задумчиво заметил Бернар.

— Господин сказал, что это сами сёстры так решили, — отозвался Лазович. — Они не хотят вмешиваться без крайней необходимости, но сделали всё, чтобы создать впечатление, что такое возможно. Я плохо представляю порядки у Высших… точнее сказать, совсем не представляю… так вот, насколько я понял, у них есть некие неформальные соглашения. С одной стороны, защита близкого родственника — это достаточный повод для личного участия, но с другой — какие-то сложности даже в этом случае у них будут, так что они решили ограничиться просто демонстрацией намерений и небольшим блефом.

— И даже это очень и очень немало, — довольным голосом сказал Бернар. — Теперь я, по крайней мере, спокоен за семью. Что бы ни случилось в Трире, мало кто решится причинить какой-то вред нашей семье после того как высшие магусы настолько явно объявили о своём покровительстве. Наши новгородские родственники сделали для нас даже больше, чем я смел надеяться, и наша семья этого не забудет.

Глава 8

— А, вот и Заяц! — раздался ехидный голос сбоку.

Кира оглянулась и ожидаемо обнаружила недоумка Ростика, а точнее говоря, Ростислава Острожского, в компании пары скалящихся дружков-прихлебателей. Острожские были не особенно заметным аристократическим семейством — молодым, но с большими претензиями. Хотя доказанного происхождения им едва-едва хватило на герб, они настойчиво утверждали, что их род на самом деле гораздо древнее, во что, впрочем, мало кто верил. Острожские даже заявляли, что происходят по прямой линии от краковских Пястов[11], однако не сильно на этом настаивали. Во-первых, потому, что такое заявление вызывало совсем уж откровенные насмешки, а во-вторых, в это не особо верили и сами Острожские.

[ 11 — Пясты — первая династия польских королей. Старшая, королевская ветвь, владевшая Краковом, пресеклась со смертью короля Казимира III.]

Недоумок Ростик являлся наследником, и этот факт, по мнению Киры, не оставлял никаких сомнений в печальном будущем семейства Острожских. Разве что Ростик сумеет немного выправить ситуацию, быстро умерев и оставив в качестве потомка кого-нибудь поумнее.

— Прижали вас? — участливо спросил Ростислав, с участием настолько фальшивым, что от него буквально сводило скулы.

— Нас прижали? — удивилась Кира.

— Ну вы же куда-то в спешке дружину отправили, — пояснил Ростик. — И сами остались без защиты.

— Без защиты? — немедленно заинтересовалась Кира. — А что, нам кто-то может угрожать?

— Да кто угодно может, — поучительным тоном обрисовал ситуацию тот.

— Например? — настаивала она. — Вы, что ли, на нас нападёте?

— Да хоть бы и мы, — гордо выпятил грудь Ростислав. — У Острожских сил хватит на кого угодно, и друзей у нас тоже достаточно.

— Это официальное заявление? — подняла бровь Кира.

— Чего? — слегка забеспокоился тот.

— Ты заявил, что ваше семейство готовится напасть на нас, — терпеливо объяснила ему Кира. — Это официальное заявление?

— Ты что, Заяц, совсем шуток не понимаешь? — пренебрежительно спросил один из подпевал. Второй дружок заулыбался, но Ростик внезапно стал серьёзным, уже начиная что-то подозревать.

— Когда наследник заявляет представителю другого семейства, что его семейство собирается напасть, это не может быть шуткой, — спокойно сказала Кира. — Поскольку наша дружина сейчас полностью отсутствует, нам придётся попросить у князя право на защиту. Уверена, что наши родственники не оставят нас в беде.

— Ты что несёшь, Заяц? — в голосе Ростислава прорезались панические нотки.

— Разговор окончен, — отрезала она. — Я сейчас же свяжусь с господином и сообщу ему об угрозе нападения. Думаю, князь примет его немедленно.

Она отвернулась от компании и демонстративно что-то забубнила в мобилку. Ростик растерянно потоптался сзади, а затем, приняв решение, торопливо куда-то двинулся. Дружки поспешили за ним, постоянно оглядываясь на Киру.

— Здравствуйте, госпожа Кира, — послышался голос сзади. Резко обернувшись, она обнаружила у колонны профессора Ханса Монссона, несколько дней назад назначенного её научным руководителем.

— Профессор, — она вежливо наклонила голову.

— Я случайно стал свидетелем вашего разговора и остановился послушать, — извиняющимся тоном сказал Монссон. — Не очень-то это прилично с моей стороны, но разговор показался мне настолько интересным, что я не удержался. У вас есть какие-то причины для вражды с Острожскими?