«Кстати, о птичках!»

У нее накопилось много вопросов к наставнику. Кира достала из кармана мобильный и набрала его номер, но трубку никто не взял даже на третий раз.

***

Совсем один Альбин Коул сидел сейчас в своей опустевшей квартире на девятом этаже высотки в центре небольшого городка под названием Танка и листал фотоальбомы. Даже с появлением цифровых технологий Альбин остался верен себе: распечатывал фотографии, подписывал каждую с обратной стороны и хранил в альбомах, чтобы долгими вечерами, когда становится невмоготу и хочется лезть на стену, пересматривать их и вспоминать счастливые моменты своей прошлой жизни.

Вот на этом снимке Иола с маленьким Рико у входа в тоннель ужасов. Это был день рождения мальчика, ему исполнилось десять. Его отец был слишком занят на работе, и Альбин вызвался сводить сестру с племянником в парк аттракционов. А вот здесь они уже год спустя с Тайё и Рико рыбачат на озере в горах. Тайё только-только взяли в семью, и он был замкнут в себе, но неугомонный Рико все-таки сумел достать его из раковины, в которую Тайё спрятался от внешнего мира после предательства родителей.

На этой фотографии четверо двенадцатилетних мальчишек в белой униформе позируют, приняв боевые стойки. Вся шайка в сборе: Рико, Тайё, Гай и Сан. Тайё не отличался покладистым характером и постоянно попадал в драки. Однажды ему крепко досталось, поэтому Рико решил, что им всем непременно нужно заняться каким-нибудь боевым искусством, чтобы в следующий раз они все могли драться плечом к плечу с Тайё. А сам Рико так увлекся, что его взяли в сборную округа.

Здесь племяннику уже четырнадцать. Он стал серебряным призером городского чемпионата. Стоит на пьедестале рядом с двумя другими победителями. Но на лице его нет и намека на радость, и дело не в том, что Рико недоволен своим результатом. Его тяготит нечто более серьезное: незадолго до этого дня без вести пропал Тайё. Никто не знал, жив он или мертв.

Гай все еще продолжал ходить на тренировки, в то время как Сан был бизок к тому что бы бросить занятия. Альбину казалось, что дружба мальчишек дала трещину, и совсем скоро ей придет конец. Но он ошибался. Они не только не разошлись, но и рискнули собственными жизнями, чтобы спасти Тайё. Больше всех удивил Сан — самый слабый из их четверки в критической ситуации, не задумываясь, прикрыл собой друга и только благодаря чуду выкарабкался с того света.

Альбин захлопнул альбом и тяжело вздохнул. Он думал, что эта история осталась в прошлом. Ни он, ни Данно так и не смогли разобраться, что же на самом деле произошло. Кроме четверых мальчишек, маленькой девочки и трупа главы Дома детей Северных склонов, ничего обнаружить не удалось. Взять показания у друзей было невозможно. Сан почти год провел в реанимации, даже врачи сомневались в том, что он выживет. Гай долгое время находился в шоковом состоянии и окружающую действительность не воспринимал вообще никак, родители сочли правильным переехать в более спокойное место. С тех пор Альбин ничего не знал о его судьбе. Рико произошедшее потрясло настолько, что его даже хотели отправить в психоневрологический диспансер — он стал овощем. Наверное, тоже чудо, что сейчас этот парень хоть и не помнит своего прошлого, живет как нормальный человек. Тайё исчез на второй день, все было сработано так чисто, что полиция не нашла его даже по горячим следам.

Сам Альбин тоже хорош. Сделал все, чтобы это дело прикрыли как можно быстрее. Возможно, послушайся он тогда Артура Боши, отца Киры, преступники были бы пойманы. Хотя, нет никаких доказательств, что похищения детей, смерть главы Дома детей Северных склонов и продолжающаяся серия зверских убийств имеют что-то общее. Разве только одна маленькая деталь хрупким мостиком связывала эти события. Деталь, на которую обратил внимание журналист, но которую не захотели видеть следователи — слишком уж невероятная получалась версия. Но, по всей видимости, она-то и была верной, и сейчас в Гесане орудует банда оборотней, а стоит за этим Дом детей Северных склонов.

***

В густом сумраке сводчатого коридора едва можно различить собственные руки. Илай порядком устал от консерваторских замашек приемной матери. Видите ли, духам не по нраву электричество и электроприборы.

"А договориться с ними не пробовали?!"

Может, блага цивилизации духам и в самом деле не нравятся, но какой уважающий себя шаман станет идти на поводу у своенравных обитателей тонких миров, чьи настроения меняются сотню раз на дню? Не лучше ли задобрить их, приручить, подчинить, в крайнем случае — запугать? Но нет, Иола требовала глубочайшего уважения, граничащего с раболепством. Складывалось впечатление, что дети Северных склонов не посредники между мирами людей и духов, но верные слуги последних. Такое положение дел не устраивало наследника.

"Когда настанет мой черед, все будет иначе,"- думал он, по памяти, почти наощупь направляясь в кабинет Иолы. Она наконец-то почувствовала себя лучше и позвала его, чтобы узнать о положении дел и дать очередные указания.

Откровенно говоря, положение наследника тяготило его. С тех пор, как Илай стал что-то понимать в вопросах взаимоотношений между домами, его не покидали мысли, что Иола никогда не считала его сыном. Конечно же, Илай был благодарен, ведь все, что у него сейчас есть — дом, образование, профессия, шаманские навыки — получено с помощью госпожи Валенс. Но статус наследника всякий раз напоминал ему о том, что все это цена, за которую его купили. Этакий вклад с долгосрочной перспективой.

Наверное, другой на месте Илая радовался бы такому положению дел, ведь ему несказанно повезло превратиться из круглого сироты в будущего главу старинного Дома. Но так хотелось верить, что кроме сухого расчета, были искренние чувства. Хотелось быть по-человечески нужным.

В памяти невольно всплыл образ белокурой кокетки Эльзы. "Надо бы как-нибудь извиниться за сегодня," — успел подумать Илай, прежде чем постучать в искомую дверь.

В кабинете царил полумрак, разбавленный тусклым зелено-голубым свечением, исходящим от причудливых растений и грибов, многочисленные горшки с которыми были буквально повсюду: на полу, подоконнике, настенных полках и даже под потолком.

Иола сидела прямо, не касаясь мягкой высокой спинки широкого кресла. При таком освещении вся она казалась нематериальной. Острые при дневном свете черты лишись резкости, растворившись в бликах и тенях. Распущенные волосы ко всему прочему прятали тонкую шею и худые плечи.

— Здравствуй, — произнес Илай как можно мягче, — как твое здоровье сегодня?

Послышался легкий выдох — она усмехнулась, видимо, чувствуя его смятение.

— Благодарю, сегодня намного лучше.

Голос же свидетельствовал об обратном: уверенный, но все еще слабый, он выдавал усталость.

— У нас были гости вчера? — продолжила Иола.

— Да. Приходила Кира…

— Вот как? И чего же она хотела? — неожиданно возмущенно спросила женщина.

— Она хочет войти в наш Дом послушницей, — смущенный реакцией матери, Илай говорил несмело, ожидая бури, и оказался прав: