Пока обедали, пошел снег. Преодолевая плотную снежную завесу, машина с трудом добирается до Серебряной горы, но дяди Миши со Смирновым в условленном месте нет. Мы кричим, зовем, хотя и так ясно, что не дозовемся.

– С ними что-то случилось, – тихо говорит оператор. – Но что? Заблудились? Но и блудить-то здесь негде…

Спустя час, поняв, что искать и кричать бесполезно, размышляем, как быть дальше.

– Отвожу пацана домой и прямым ходом в Читу, – заявляет водитель, заворачивая на основную трассу.

– С ума сошел? – возмущается оператор. – В Читу! В полицию нужно обратиться, и срочно! Петь, кстати, где она?

Я знаю, что ее в Благодатном нет, так же, как нет аптеки, медпункта и многого другого, и мы мчимся в районный центр – Безруково.

Но и здесь не повезло, как нам сообщает дежурный отдела полиции, молоденький лейтенант: начальник сейчас в краевом центре, а без него никто ничего делать не будет.

Водитель, как обычно, начинает кричать, а я тем временем иду по коридору, читаю на дверях надписи на табличках. И вдруг: «Начальник райотдела полиции Погремайко А. А.»

Ну и фамилии, думаю я, то Политатуйко, то Погремайко, и уже собираюсь повернуть обратно, как из кабинета доносится телефонный звонок, а затем густой бас:

– Алло! Погремайко на связи!

Приоткрываю дверь и вижу огромного мужчину в форме полицейского.

Я подбегаю к дежурному, наверное, он не знает, что вернулся начальник, и говорю ему, что тот у себя в кабинете.

Но меня никто не слушает – взрослые продолжают кричать и не обращают на меня никакого внимания.

– В общем, так, – говорит лейтенант. – Возвращайтесь в Благодатный, возможно, ваши товарищи уже дома. Если же их нет – позвоните. Глядишь, к тому времени и начальник с совещания вернется.

– Так откуда звонить-то? У вас же нет связи! – возмущается оператор.

– Иногда работает стационарный аппарат, – отвечает дежурный.

– Ну и где он?

– У Саянского.

Тут я снова влезаю в разговор и повторяю, что начальник райотдела у себя в кабинете.

Молодой лейтенант смотрит на меня с сочувствием:

– Ты чего, мальчик, головой ударился? В краевом центре он, на совещании.

– Да здесь он, здесь! – теперь уже кричу я, обращаясь к водителю и оператору. – Можете убедиться!

– Заткнись, а! – грубо обрывает меня водитель. – Достал уже! – и толкает к выходу. – Сказано тебе – на совещании, значит, на совещании. Все, едем, некогда! Сто раз пожалел, что со Смирновым связался!

А может, мне действительно померещилось, думаю я, садясь в машину. И голос начальника, и сам начальник.

Подъезжаем к дому дяди Миши и узнаем, что они со Смирновым так и не появлялись. Что делать? Берем с собой Соньку, чтобы показывала дорогу, и мчимся, как велел дежурный в отделе полиции, к Саянскому. О том, что он представитель темных сил, телевизионщики уже наслышаны.

– В жизни не встречал ведьмака, – смеется оператор, – интересно, как он выглядит.

При слове «ведьмак» лично мне представляется небритый тощий мужик, сидящий в подполье возле большого чана с кровью и вызывающий из небытия души погибших стражников. Но я тут же одергиваю себя: что за глупости! В этом Благодатном что только в голову ни придет!

Ну вот и приехали.

Во дворе лает собака. Скрипит снег: кто-то быстро приближается к калитке мелкими семенящими шажками.

– Кто там? – доносится с другой ее стороны. Голос тихий, невыразительный.

– Нам Саянского, – говорит оператор.

– Срочно! – нетерпеливо кричит водитель.

– Зачем?

– Открывай, мужик, скорее, а то плохо будет! – опять кричит водитель.

– Мы с краевого телевидения, – говорит оператор.

– Какое еще телевидение? – отзывается голос.

– Вы хотя бы калитку приоткройте, – просит оператор. – Поговорить надо!

На какое-то время становится тихо.

– Подождите, – наконец произносит голос. – Собаку привязать надо. Она очень злая. И не любит сердитых. Витязь, пошли! Пошли, тебе говорят!

Спустя минуту калитка приоткрывается и на нас испуганно смотрит низенький худой мужчина, одетый, как и я, в валенки, телогрейку и кроличью шапку.

– Я Саянский, – говорит он. – Что от меня нужно?

– Позвонить надо! – кричит водитель.

– Телефон не работает, – отвечает Саянский и пытается закрыть калитку.

– Нет, постой! – опять кричит водитель и тянет калитку на себя. – Как это не работает? А если проверить?

– Люди исчезли, – говорит оператор. – Возле старой шахты. Ну, у Серебряной горы… Ушли и не вернулись…

– Заявите в полицию…

– Да заявили уже! – теперь уже и в голосе оператора появляются нетерпеливые нотки. – Заявляли, понимаете? А там сказали – поезжайте обратно, может, те уже нашлись. А если нет – срочно звоните от Саянского.

– Телефон не работает, – повторяет Саянский и опять пытается закрыть калитку. Мы общими усилиями оттесняем его в сторону и врываемся во двор.

– Чего уставился? – орет водитель. – Веди к телефону!

– Хорошо, – тихо соглашается Саянский. – Только как бы вам потом не пожалеть о своем поведении…

Кухонька, в которой мы оказываемся, малюсенькая, и никаких колдовских атрибутов не видно. Впрочем, я и понятия не имею, как выглядят эти самые атрибуты.