быть загипнотизированы им.

Я, наконец, поворачиваюсь к нему лицом, но на мгновение меня сбивает с толку то, сколько байкеров стоит за ним, а также пожилой мужчина на байке сбоку. На всех них одинаковые кожаные жилеты.

— Спасибо, Ройс, но в этом действительно не было необходимости… — Я пытаюсь сдержать язвительность в своем тоне, но я не шутила насчет зубов… Он мне, блядь, больше не нужен, и уже чертовски поздно. Гнев пронизывает меня до кончиков пальцев.

Ройс сует сигарету между ухмыляющимися губами, склонив голову набок, наблюдая, как люди толпятся.

— Нет, герцогиня, это действительно было…

Я вздыхаю, потому что, честно говоря, я не могу трахаться, споря с ним прямо сейчас.

— Ну, спасибо… — Мой взгляд скользит по всем парням. — Теперь ты можешь уйти.

Он снимает шлем, бросает сигарету на землю и тушит ее.

— Я провожу тебя.

— Ройс, — говорит мама. — На пару слов?

— Не сейчас, ма, я же сказал тебе, что приеду навестить тебя в следующие выходные. Я здесь только для того, чтобы убедиться, что Джейд устроится.

Я облизываю губы, закатывая глаза.

— Хорошо. — Я бросаю свой рюкзак ему в грудь. — Ты можешь нести это. — Раздается несколько ворчаний и смешков от его друзей, но я игнорирую их всех и направляюсь к парадным дверям. Есть еще одна причина, по которой он здесь. Ему плевать, как я устроюсь. Он больше не Ройс Кейн. Он большой плохой байкер с большими плохими друзьями и с дырой размером с Марс в груди, где раньше было его сердце.

После того, как мы забираем детали о моем общежитии у снобистки в главном фойе, мы поднимаемся по лестнице и находим мою комнату. Друзья Ройса, очевидно, все хотели остаться внизу. Кроме одного. Его зовут Джипси, и он должен быть примерно того же возраста, что и я, или между мной и Ройсом. После его очевидного интереса к каждой девушке стало ясно, почему он здесь. Извращенец.

— Псих, твоя сестра горячая штучка. В ней есть вся эта экзотическая штука, которая происходит с ней.

Я поворачиваюсь лицом к ним обоим, мои глаза пронзают Джипси. Как раз в тот момент, когда я собираюсь выругать его и послать к черту, я впервые за сегодняшний день смотрю на него. Молодой, со светло-каштановыми вьющимися волосами и дерзкой улыбкой. Это соседский мальчик в кожаном мотоциклетном жилете. Я могу себе представить, что он привлек бы к себе больше внимания, чем уделил бы.

— Ты не в моем вкусе. — Я поворачиваюсь к своей двери, вставляя ключ. — И кто такой Псих?

— Мы позаботились о том, чтобы у тебя была своя комната… — говорит мама, прерывая мой вопрос и указывая на двуспальную кровать.

— Каким образом? — удивленно спрашиваю я.

Мама пожимает плечами.

— Мы убедительны.

Мое сердце замирает.

— О. — Конечно. Деньги равны власти, и у Кейнов есть все это.

— Хей. — Рука Ройса касается моего подбородка, поднимая мое лицо к своему. — Я буду навещать тебя каждые выходные.

— Ройс? — бормочу я, хотя его хватка так крепка, что мои губы выпячиваются.

— Что? — спрашивает он, его глаза изучают мои. Это нужно прекратить. Я ненавижу его.

Он бросил меня.

— Действительно, в этом нет необходимости. У меня здесь тоже Слоун и Мэтти. Мне не нужно, чтобы ты берег меня здесь, как делал это дома.

Он смеется, отступая в сторону.

— Ты не знаешь, как я теперь держу своих домашних животных.

Я с вызовом поднимаю брови, скрестив руки на груди.

— И как это происходит?

Он пронзает меня простым взглядом.

— Я не знаю. — Затем он переводит взгляд на маму, его фальшивая улыбка очевидна. — Я присмотрю за ней.

Мама кивает, притягивая меня к себе для последнего объятия.

— Ладно. Мне лучше отправиться в аэропорт. Я планировала провести день с тобой, но все это движение задержало нас.

— Все в порядке, мам. Я люблю тебя, — шепчу я, крепко сжимая ее.

— Я тоже тебя люблю.

До того, как я поступила в Стэнфорд, и когда я сказала родителям, что буду учиться, чтобы получить медицинскую степень, я наполовину ожидала, что они усомнятся во мне. Много. Но они этого не сделали. Выбор был между этим или политической наукой. Политика была моим планом Б, если я не поступлю в мед. Я знала, что также могла бы стать великим политическим консультантом, но мое сердце и страсть горели не там. Я благодарена, что поступила в медицинскую школу, даже если я знаю, что это будет долгий, утомительный путь, я все равно хочу его пройти.

Мама уходит, и я остаюсь в комнате наедине с Ройсом и Джипси.

— Рой, я серьезно. Тебе не нужно быть здесь.

Он плюхается на мою кровать, опершись на локти. Он чертовски красивее, чем я его помню. У него красивые черты лица, но потом кто-то подошел и вырезал в них все острые углы. Татуировки только подчеркивают его индивидуальность. Как будто он всегда должен был носить татуировки. Его голубые глаза блуждают по моему лицу, а густые, как перья, ресницы веером расходятся по напряженным скулам. Это чертовски несправедливо. Почему он должен выглядеть так, как он выглядит? И черт возьми, он явно тренируется с тех пор, как уехал. Он всегда был высоким и худощавым, но то, как вены на его шее и руках набухают до поверхности кожи, говорит мне, что в эти дни он относится к тренировкам более серьезно.

— Ах, я знаю.

— Почему? — спрашиваю я, открывая коробку, одну из шести. Мне нужно заняться чем-то другим, а не таращиться на него. — Почему тебя это волнует?

Он, кажется, обдумывает мои слова, его глаза сканируют меня с головы до ног.

— Потому что ты сейчас в моем городе, так что это справедливо. Но вот в чем дело…

Я смеюсь.

— Я не заключаю с тобой сделку, Ройс.

— О, ты будешь… — Он ухмыляется. — Итак, вот в чем дело. Теперь ты в моем городе, и у меня есть враги. Плохие. Мне не нужно, чтобы они добрались до тебя, чтобы добраться до меня.

Я закатываю глаза, роняю коробку на пол и перебираю фотографии, которые высыпала на свою кровать.

— Почему тебя это волнует?

Моментально.

— Я не знаю. Но у меня нет времени спасать тебя, если тебя заберут, а потом я должен буду объяснить маме и папе, что их драгоценная хорошая девочка попала в плен к плохим мужчинам.

Я усмехаюсь, мой язык пробегает по губе, когда я поднимаю глаза прямо на него.

— Прости, ты только что сказала "драгоценная маленькая хорошая девочка"? — Я знаю, что должна замолчать, но я слишком возбуждена. — Я не была драгоценной маленькой хорошей девочкой около… хм… — Я замолкаю, поднося палец к вискам, наслаждаясь его молчанием. Мне кажется, я слышу, как Джипси бросает “о черт” на заднем плане, но опять же, я слишком возбуждена, чтобы упустить эту возможность. — Четыре гребаных года, Ройс. А