— Но за что? Она была из Арванда? Из-за этого? — растерялась я не понимая.

— Она была с других мест… — поморщился Реймонд. — Есть такой мир, где-то на стыке вселенных, там всего одно солнце, представляешь? И целая россыпь звёзд на небесах. У нас всего два небесных светила, а там миллионы. Чудеса.

Я застыла, удивлённо глядя на мага.

— Уж не знаю, как они с отцом отыскали друг друга… Но она всегда была здесь чужой. Успокоение мать находила лишь в храмах, — продолжил Реймонд. — Что с тобой? Тебе неинтересно?

Я подалась ему навстречу и села напротив, не отрывая взгляда от мага:

— Просто представила чужие небеса и тысячи звёзд. Уверена, это незабываемое зрелище…

— Хочешь, покажу? — Реймонд протянул мне руку.

Я замерла, глядя на его ладонь.

— Это не опасно, ну же… Всего лишь иллюзия. Картина, навсегда застывшая в моей памяти с детства. Отец поделился когда-то.

Я молча коснулась его горячей кожи и внезапно очутилась в еловом лесу. До боли знакомый запах врезался в лёгкие, напоминая о доме. Против воли на глаза навернулись слёзы, я сморгнула их и увидела Реймонда, он стоял и смотрел на меня внимательным взглядом.

— Взгляни наверх, — улыбнулся он.

Я подняла голову и увидела земное небо, чистое и безоблачное. Привычная и милая сердцу картинка. Но так сладко ноет от неё внутри, я ведь уже и не надеялась увидеть эту красоту снова.

Повернулась к Реймонду и улыбнулась, а он нахмурился, должно быть рассмотрев в моих глазах слезы.

— Просто потрясающе красиво, — пробормотала я, оправдываясь и чувствуя себя по-глупому сентиментальной.

Внезапно мы снова очутились в лаборатории, я вскочила со стула, вырывая свою ладонь. Когда он успел так крепко сжать её?

Сунула Реймонду в руку нейтрализатор и отвернулась, вытирая слёзы.

— Ты такая нежная и чувствительная, птичка… — донеслось мне из-за спины. Я молча уткнулась в записи магистра Вебстера, успокаивая мечущееся в груди сердце.

Слышать, что Реймонд вот так просто говорит о себе, о своём детстве — это что-то почти дикое. Я не думала никогда о том, что он был ребёнком. Почему-то казалось, что Мордейл был такой всегда — одетый в чёрное аристократ, с язвительной улыбкой, властными жестами и бесконечно ледяным взглядом. И сразу уверенный в себе и сильный, как никто другой.

— Её смерть сломала отца. Он стал жалким. — продолжил между тем колдун. — А Блюстители чистоты крови воспользовались этим. Втоптали в грязь нашу семью, лишили всего. Но это лишь кучка зарвавшихся аристократов, которые, пользуясь привилегиями, обогащаются за чужой счёт, прикрываясь старыми и никому не нужными традициями. Я убил всех, кто был виновен. — усмехнулся Реймонд, вскинув голову. — Но этого мало. Придёт время, и я вырежу под корень эту заразу.

— И где сейчас твой отец? — спросила осторожно, боясь спугнуть откровенность.

— В вечной тьме, — простой и хлёсткий ответ.

В его рассказе об этой трагедии нет боли, лишь цинизм и расчёт. Вот откуда холод и недоступность в синих глазах самого волнующего мужчины в моей жизни. Ничего не чувствовать — давно стало привычкой, вросло в саму суть Мордейла. Разговор расставляет всё по своим местам.

Мы молчали какое-то время. Не жалеет, что рассказал? Вряд ли он вообще когда-то жалеет о своих поступках…

— Зачем ты выбрала боевую магию? — Мордейл снова заводит разговор.

Значит, всё-таки видел меня, валяющуюся на траве в полудохлом состоянии.

— Случайно вышло… — пискнула я, протягивая ему следующее зелье и делая пометки в записях магистра.

— Уверена, что выдержишь? — ухмыльнулся он, бросая на меня проницательный взгляд.

— Не уверена. И почему именно Алана? — возмущённо спросила я. — Разве она не должна быть рядом с тобой, как Алан?

— Она позволяла себе лишнее, — голос Реймонда стал суровым. — Ректор Адэртад любезно согласилась принять её в академию.

Я на миг замерла нахмурившись… Забота. Алана позволяла себе заботу о нём. Она сквозила во всех её действиях, в каждом жесте.

— Ты наказываешь её, — догадалась я. — Она этого не заслужила.

Не то чтобы я сочувствовала белобрысой. Но должно быть ей очень больно осознавать, что её вот так предали. Зачем он так поступил?

— Никто не смеет указывать мне, что делать. Выставлять меня слабым и беспомощным, — отрезал колдун.

— Не обязательно кому-то что-то без конца доказывать, — покачала головой я. — Иногда можно просто быть собой с теми, кто не будет осуждать тебя.

— Это не мой случай, Аделаида. Слишком многое стоит на кону. — ответил Реймонд, вставая и теперь глядя на меня с высоты своего роста. — Милинор не прощает слабость. Здесь сотни сильнейших колдунов мечтают занять моё место. Стоит им лишь почувствовать хоть малейшую уязвимость…

— Они все хотят быть ближе к власти… — вспомнила я слова магистра Вебстера и с тревогой посмотрела на Мордейла.

— Не думай об этом — мягко улыбнулся он, подходя ко мне и беря в руку какую-то склянку со стола. Словно именно она сейчас была так интересна и важна ему.

Закусила губу, кожей чувствуя его присутствие. Я никогда не выдам Виндроузу его секрет. Буду лгать и изворачиваться, мне не привыкать. Никто не узнает, как уязвим Хозяин Белой Башни. Какая-то томительная нежность разлилась в груди от того, что Реймонд позволил заглянуть к нему в душу. Мне хотелось прикоснуться к мужчине, но разве я могу позволить себе такую вольность?

— Продолжим? — спросил колдун, поворачиваясь ко мне.

Я скользнула взглядом вверх по его рубашке и остановилась на губах. Это странное, застывшее глубоко в душе, чувство давило и ломало. Будто между нами есть что-то большее. Больше, чем воздух и пару десятков сантиметров. Будто это что-то материальное. Подняла глаза выше и поймала жадный взгляд.

Как же хочется никогда не упускать из виду этот синий лёд его глаз. Утонуть, замёрзнуть, остаться в нём навсегда. И плевать, что случиться дальше.

Рука Мордейла дёрнулась — хотел коснуться меня? Но он лишь сжал губы и отошёл, снова садясь за стол.

Магистр Вебстер открыл дверь и вошёл в лабораторию.

— Как успехи? — вопросил учёный, строго глядя на меня.

— Два зелья проверили… Безрезультатно, — ответила я.

— Всего два? Почему так мало? — недовольно пробурчал Леннард Вебстер. — Можешь идти, дальше я сам.

Я кивнула и направилась к выходу, бегло попрощавшись.

— Я пойду, Леннард. У меня дела, — услышала я голос Реймонда.

Он догнал меня спустя минуту. Я остановилась, вопросительно глядя на колдуна.

— Уже почти девять. Я ведь помню, что гулять по коридорам академии можно до восьми.