роль на трибунах была чисто символической, и все надеялись, что вмешательства не потребуется. Кор Галом жался поближе к магам и даже старался вступить в разговор, но они не почтили каторжника-сектанта своим вниманием.

Генерал Ли всё-таки не явился в Старый лагерь, отправив вместо себя одного из заместителей – Торлофа, который предпочёл держаться вместе со своими ребятами, а не на высоком помосте, отведённом для почётных гостей. Так ему было и приятнее, и безопаснее, ибо несмотря на все заверения, доверия к Гомезу никто не испытывал. Я думаю, что реальной угрозы всё же не было, хотя небольшие конфликты, в том числе и вооружённые, разгореться всё же могли. Тем не менее, мир был выгоден для всех сторон.

Лидер Старого лагеря, конечно, мог разделаться с наёмниками, пришедшими на гладиаторские игры, но этим поступком он бы лишь расписался в своём бессилии и бесчестье. Конечно, большая часть стражи не отказалась бы от своего правителя, даже если бы он приказал им резать невинных младенцев. Главное, чтобы плата была достаточной, а на воле большинство и так не отличались праведными поступками. Не столько престиж удерживал Гомеза от предательства, сколько страх, и чтобы понять его причины, не нужно быть искусным стратегом. Большая часть людей Ли и, что немаловажно, сам он, остались в Новом лагере. До сих пор генерал вёл довольно сдержанную политику, ограничиваясь лишь редкими вылазками против конвоев рудного барона. Его сдерживало как его собственное благородство, так и приказы со стороны магов воды. Но как он себя поведёт, если предательски расправиться с его лучшими людьми? Ответ последует незамедлительно, причём генерал не полезет на рожон и не начнёт штурмовать хорошо укреплённый лагерь с первоклассным, пусть и немного обветшавшим замком посредине. Нет, есть гораздо более доступная и привлекательная цель – Старая шахта.

Конечно, эта мишень тоже не из лёгких – забаррикадировать и удерживать узкий вход может даже горстка бойцов, каковых достаточно на охране рудников. Тем не менее, даже если взять шахту сходу не удастся, можно просто начать осаду. Вокруг шахты располагаются остатки старых деревянных укреплений, возведённых ещё до барьера. У Гомеза не хватает ни воинов, ни желания, чтобы поддерживать этот острог в надлежащем состоянии, поэтому стены гниют без дела уже много лет. Солдаты Ли могли бы быстро укрепить позиции, и тогда выбить их из окрестностей шахты не удалось бы даже втрое превосходящими силами, что значило бы затяжную войну, в которой бароны были бы оторваны от источника руды, а значит, и от поставок из-за барьера. Про то, на чью сторону встанут маги, я и не говорю. Сколько в таком случае гвардия будет верна Гомезу? Барон прекрасно оценивал своё положение и знал, что резня ни к чему хорошему не приведёт. Именно поэтому и была возможна кровавая забава на арене, которая была, как это принято называть, меньшим злом.

Бой второй пары не был столь зрелищным. Наёмник Клинт, отличавшийся задиристостью, решил испытать своё мастерство в схватке с лучшими бойцами колонии, и жребий вынудил его дрался против представителя болотного Братства. Раздосадованный наёмник сначала долго чертыхался, что ему достался никчёмный противник, и это лишит его славы, но, как бы то ни было, отказаться выйти на арену не мог. Страж Братства со странным именем Гор Ханис был практически без доспехов. Лишь два кожаных ремня, на которых за спиной крепился двуручный меч, крест-накрест пересекали его грудь, а ноги до колен прикрывала юбка, украшенная странными символами. Одним словом, типичный сектант из касты храмовых стражей.

Перед выходом на арену наёмник бахвалился, что расправится с этой бабой в юбке за полминуты. Выйдя на поле, он достал свой клинок, которому могли позавидовать многие обитали каторги. Рукоять украшал драгоценный камень, на солнце переливающийся красным светом. Неизвестно, где этот Клинт раздобыл такой меч, подходящий скорее для украшения коллекции зажиточного дворянина, нежели для битвы. Тем не менее, по утверждению Горна, этот умник весьма кичился своим оружием, видимо, полагая, что красота клинка, а не искусство бойца приносит победу.

Впрочем, хвастаться и похваляться Клинту оставалось недолго. Эта схватка была, пожалуй, самой скоротечной из всех. Храмовый страж напал решительно, сделав мощный замах своим двуручником. Наёмник улыбнулся и парировал удар мечом – уверенно, жёстко и грубо. Сталь соприкаснулась со сталью и…меч Клинта разрубило надвое, а вместе с ним и голову хвастуна, разрезав его самодовольную улыбку. Ещё мгновение тело наёмника стояло покачиваясь, и он упал, лишь когда страж резким движением вытащил меч из его черепа. Трибуны безмолвствовали, лишь с элитной площадки раздалось похлопывание в ладоши – это аплодировал Ворон. Через мгновение тишина сменилась сонмом криков, возгласов и проклятий. Будь публика немного понежней, наверняка кого-нибудь бы вырвало, но за барьером мало кого можно было удивить раскроенным надвое черепом – порой даже повседневные ссоры здесь заканчивались куда более отвратительными последствиями.

Главным образом вознегодовали те, кто поставил руду на победу наёмника. Они кляли его дрянной меч, кузнеца, который его выковал, жребий, который указал именно на этого бойца. Те, кто поумнее, ругали самого Клинта за то, что не додумался парировать такой мощный удар мягче, уйдя немного в сторону. Послушники Братства выкрикивали благодарности Спящему, стражники, ещё минуту назад завидовавшие, теперь смеялись над бабскими украшениями на мече. Не нашлось только таких, кто жалел бы о безвременной кончине наёмника – она не опечалила даже его товарищей, ибо он успел порядком достать всех своим щегольством, а в жеребьёвке участвовал вопреки воле Торлофа, который разрешил попытать счастья только трём лучшим бойцам среди присутствовавших: Горну, Корду и Блейду. Впрочем, щёголь сполна поплатился за своё самоуправство.

Что касается меча, то его вычурную рукоять после боя прибрал к рукам начальник арены в качестве трофея, рассчитывая заказать к нему новое лезвие и продать какому-нибудь кретину, не разбирающемуся в оружии, но ведущемуся на побрякушки.

Все понимали, что убийство было непреднамеренным, ведь таковым по правилам боёв считалось лишь добивание беззащитного или серьёзно раненного противника. В данном случае всё произошло строго по правилам, и потому храмовый страж был объявлен вне всяких сомнений победителем этого раунда. В соответствии с планом, должны были пройти схватки один на один между всеми