сторону своего автомобиля. Рид шёл со мной нога в ногу. Полицейские, приехавшие с нами, тоже вышли из дома и направились к патрульным автомобилям, стоящим у подъездной дорожки с включенными мигалками.

– Выходит, Тереза была связана не со всеми жертвами, а только с последними двумя, если не учитывать тот факт, что она была влюблена в мужчину, которого в младенчестве похитили и похищение которого породило Больничного Стрелка, – ускоряя шаг, вслух проговаривала новые знания я. – А мы всё кружили над этим вопросом, пытались связать её с остальными жертвами… Почему Ричард сбежал? Почему не защитил женщину, с которой разделил всю свою преступную жизнь? Он вполне мог напасть на Байрона в момент, когда тот был сосредоточен на выяснении отношений с Лурдес.

– Будь при нём в тот момент оружие, уверен, что Крайтона уже не было бы в живых, – отозвался Арнольд, и я мысленно согласилась с ним. Зная, на кого идёт, Крайтон совершенно не опасался разделить участь жертв Лурдес и Ричарда. Потому что его мир рухнул. Скорее всего, Байрон не боялся потому, что после открытия правды перестал здраво оценивать значимость своей жизни, но не мог себе позволить той роскоши, которую позволила себе Лурдес, наглотавшись цианида. Он не был её сыном. И потому он мог себе позволить лишь рисковать жизнью, но не мог себе позволить оборвать её – он был выше этого. Он справится с тем, что с ним произошло: с потерей семьи, с потерей своей истории, с потерей всего своего мира и с потерей Терезы. Он обязательно справится, ведь в его жизни появился и остался его сын. Но мне страшно думать, каким именно методом он будет справляться с этим кошмаром. Сильным людям всегда сложнее, потому что им не позволено сдаваться. Сдаваться позволено только слабым.

Арнольд был прав: Ричард напал бы только в случае, в котором его победа была бы гарантирована. Как в случае с беспомощной Терезой. С Байроном Крайтоном у него ничего бы не вышло – тот бы раздавил его одной левой ещё до того, как Ричард успел бы на него замахнуться. Оружия при нём в тот момент определённо точно не было, а Крайтон сказал, что обличающую видеозапись он размножил, что гарантировало и Лурдес, и Ричарду скорый конец. Ему оставалось только бежать.

– Какого автомобиля не хватает в гараже Крайтона? – уже остановившись рядом с патрульной машиной, мигалки которой всё ещё сияли красным и синим цветами, я обернулась и вдруг увидела Крайтона, подходящего к нам вместе с одним из полицейских.

– Он забрал машину Лурдес, – поправляя на себе пальто, ответил на мой вопрос сам Крайтон, и я отметила чрезмерную бледность его лица. – Номер автомобиля я уже продиктовал вашим коллегам. Я поеду с вами.

– Нет, – категорически отрезала я.

– Да, следователь, – безразличным тоном отреагировал на мой отказ он. – Я еду за телом любимой женщины. Попробуйте меня остановить.

***

На поиски тела Терезы Холт выехало три патрульные машины. Наша была первой. Арнольд сидел за рулём, а я, сидя сбоку от него и сверяясь с видеоматериалом, уточняла путь. Байрон Крайтон сидел на заднем сиденье в компании двух полицейских.

Я выросла в Роаре, а потому хорошо знала дорогу, по которой нам предстояло проехать. Главной задачей было не пропустить необходимый поворот в лес, а с учётом того, что мы неслись на всех порах, мы действительно рисковали в этом плане, но в итоге я вовремя сказала Арнольду поворачивать, и он, скрипя шинами, завернул на необходимую нам лесную дорогу. О том, что мы не ошибались, свидетельствовал самый яркий в назначенном маршруте ориентир: большое, расколотое пополам молнией дерево, возле которого, согласно внешней записи с регистратора автомобиля Крайтона, Ричард с Лурдес высадили Терезу.

Мы ещё не доехали до этого дерева, когда на мой мобильный поступил первый входящий вызов – звонила Астрид. До боли прикусив нижнюю губу, я сбросила трубку, но она позвонила ещё два раза, и в итоге я ещё дважды сбросила её входящий вызов. Я поняла, что ей стало известно о команде остановки поисков её сестры, данной волонтёрским отрядам. Ей было страшно и она хотела узнать, что происходит. Но я не могла ей сказать… Только не я. За несколько секунд до того, как мы остановились у расколотого дерева, я получила от Астрид смс: “Полиция приостановила поиски! Почему?!”. Боль, разлившаяся в моей грудной клетке, едва не вы́давила из моих глаз слёзы. Почему именно Астрид?! Почему именно её сестра?! Так не должно было быть… Только не с нами…

Как только наша машина остановилась, все четыре её двери одновременно открылись. Мы не вышли – мы буквально выбежали на лесную дорогу.

– Ричард показывал рукой в ту сторону, – внимательно смотря в экран планшета, я взметнула руку над головой и указала куда-то влево, скопировав движение и направление его руки. Больше видеозапись нам ничем не могла помочь. Поэтому я отбросила планшет на пассажирское сиденье и одновременно с остальными бросилась в лес.

– Тело должно быть где-то здесь! – выпалил Рид, информируя присоединяющихся к нам коллег. – Судя по отчётливому звуку выстрела и быстрому возвращению убийцы к автомобилю, они отошли недалеко! Жертва была одета в ярко-красное пальто! Предположительно тело было оставлено в яме, так что смотрите под ноги!

– Здесь! – выпалила я, внезапно заметив под своими ногами ярко-зелёный ластик, а чуть дальше от него конфету в серебристой обёртке. – Она оставила след!

Прежде чем кто-то успел понять смысл моих слов, Байрон Крайтон, оказавшийся рядом со мной в мгновение ока, оттолкнул меня в сторону и первым побежал по следу из разбросанных конфет. Мы бросились за ним, я единожды попросила его остановиться, но он уже не слышал ничего, кроме биения собственного сердца.

Как только мы забежали наверх холма, я увидела, как Байрон резко затормозил у края обрыва, над которым нависала огромная каменная глыба. Мы тоже остановились на мгновение, как вдруг Крайтон, издав пронзительный стон, не раздумывая сиганул куда-то вниз. Выкрикнув громогласное “Ааа!”, я со всей возможной для себя скорости рванулась в его сторону, и остальные тоже рванулись вместе со мной, но было уже слишком поздно – он, не подумав о возможных последствиях, спрыгнул в яму.

Когда мы остановились у самого края обрыва, я буквально окаменела от увиденного и услышанного в следующие секунды. Байрон Крайтон, прижимая к себе неподвижное ярко-красное пальто, распластавшееся на дне ямы, рыдал так надрывно, из его груди вырывался такой пронзающий, надсадный хрип, подобный звериному вою, что от жуткого ощущения этой практически осязаемой, нечеловеческой