Кидаю её на пол — не даётся, снова взлетает, цепляется на Вдову.

— Ротти!

Зычный рёв, лязг клыков, опять треск — на этот раз рвущейся ткани.

Мгновение, другое — всё.

Чёрные лохмотья лепестками опадают на пол.

Дёргаюсь, слышится гулкий стук, звон —

...

...

...

Ксёндз закрыл глаза и упал в кресло, откинулся головой на спинку сиденья.

Он не хотел видеть трюмо перед ним. Как мог крепко впился в руками в поручни, стиснул зубы, закусил губу. До боли в ладонях, до вкуса крови на языке.

Зеркало больше не отражало.

Вместо него там крупным планом — будто впечатанная в стекло — не то стояла, не то лежала женщина. Втиснута лицом в «экран». Щека неестественно распухла, округлилась, бледнее луны. От раскрытых губ тянется красная струйка, стекает по подбородку вниз.

Нет, я не хочу красиво описывать, что случилось с Гердой — Ты уже поняла достаточно.

Ротти виновато скулит.

— Ты не причём, волчонок. Это не ты.

Как, что, почему — этого всего Инквизитор не знал.

Всё, что он видел — это лохмотья клятой куртки и разбитое зеркало с мёртвой женщиной.

Изображение по ту сторону стекла изменилось. Пропали цвета, всё стало чёрно-белым, как в хрониках. Тело медленно сползло вниз, потерялось за кадром. Стали слышными липкие звуки шагов. Как будто нечто перемещалось и ладонями, и стопами. И шорох такой, как кого-то тащат по полу.

Знакомые каменные стены, известный длинный коридор.

Труп Белой Вдовы тянут за лодыжку в пустоту.

Извини, я тоже не знаю, как всё случилось в деталях. И мне сейчас не до рефлексии.

На постели лежит ноутбук с открытым скайпом — всё случилось посредине урока. Если ученик и был удивлён, то хозяин квартиры не слышал вопросов — Белая всегда общалась в наушниках, и сегодняшний вечер не стал исключением.

Из-за этого могут возникнуть проблемы. Конечно же, её будут искать, будут пытаться достучаться. Что найдут по итогам обращения в милицию — это отдельная тема.

Хорошо, что работодатель не просил у Герды ни паспорта, ни других документов.  

===== Глава 3. Наверное, это конец. =====

Во всяком случае, я не собираюсь искать объяснение внезапности происходящего. Смерть — вообще внезапная, ни от чего независимая штука. Что Кожанка — тварь с подвохом — это было изначально понятно. Почему она сцепилась с Белой и вдруг стала такой агрессивной — это уже детали. Есть догадки, есть мысли, но об этом после. После всего.

Нет причинно-следственных связей, есть цепочка совпадений-событий, из которых строится жизнь.

Так меня к себе ещё не приглашали. Лучший видеозвонок от начальника. Всегда мечтал.

Я знал, что всё будет плохо. Я ждал, что случится херня. Но надеялся, что есть время. Что всё произойдёт не так быстро. Ага, как же. Хочешь поглумиться над собой — попросись у начальства в отпуск. Особенно, когда твой начальник — порождение самых больных фантазий. Спасибо на том, что хоть не стал её демонстративно трахать, с него бы сталось.

Подумал об этом — прямо вижу, теперь стараюсь развидеть. Или нет. Злость мне сейчас нужна. Её пригодится много.

Не веришь случившемуся?

Вот тебе хороший пример.

Обычный семейный вечер, всё у всех хорошо. Ты играешь с любимым котёнком, ловишь его одеялом, отпускаешь. Идёшь за водой на кухню. В зале мама болтает по телефону, в спальне — отец за компом. Котёнок поймал клубок, катает его, как мячик.

Тебе хорошо, у тебя всё в порядке.

Взгляд цепляется за гантелю — почему бы не поиграться? Становишься на неё, катаешься, балансируешь. Гулкий такой звук — металлические гири по линолеуму ёрзают, туда-сюда, туда-сюда.

Отходишь, дёргаешься на женский крик. Запоздало чувствуешь что-то мягкое под ногой, только сейчас до слуха доходит хруст.

Оглядываешься — а котёнок продолжает играться. Ну как играться, из стороны в сторону перекатывается. Лапки выпрямил, хвостом махает, и лужа крови вокруг.

Раздавила его Ты случайно. Не заметила, пока игралась.

Был простой семейный вечер. Ночь провели в саду, могилку копали.

Знаю, мой друг — это у него приключилось — сам виноват, внимательным надо быть, осторожным. И не делать тупых вещей, которые забавными кажутся.

Конечно, к этому примеру можно привязать символизм. Мол-де и за окном тогда дождило, и в целом день удался не очень, и сам котёнок приуныл под ночь. И под одеялом прятался, как чувствовал, что пора ему — но всю эту связь уже пост-фактум делаешь, когда найти хочешь, рационализировать пытаешься. А нечего объяснять, искать нечего.

Случилось, как есть, ни больше, ни меньше.

Герда — не котёнок, и её не так просто убить, и уж тем более её смерть не являлась столь нелепым следствием стечения обстоятельств.

В целом всё происходящее напоминает какого-нибудь Батая с его «Историей глаза». Сначала Ты читаешь про оргию с яишницами, дрочилово перед психушкой и кровавую корриду, а в финале вместо всего автор начинает расписывать, как в детстве ему приходилось ухаживать за припадочным батей, который был настолько немощным, что мочился под себя, а потом пытался барахтаться и крыть матом всех и вся, насколько это позволяло его почти полностью парализованное тело.

На вполне закономерный вопрос, а чем читатель-то провинился, Батай отвечал, что в своей нетленке он пытался проследить психологию извращений, почему люди такие стрёмные, и куда могут привести собственно автора игрища с символизмом.

Скажи спасибо, что я — не Батай. И никто не Батай. Больше. Одного хватило.

Почему я думаю обо всём этом?

У тебя умирали близкие? В смысле настолько близкие. Если нет — счастливая, надеюсь, Ты меня и не поймёшь. Если да — ну, какие ещё могут быть объяснения.

Хочу поговорить, пообщаться о чём-нибудь отвлечённом.

Где я сейчас?

В трамвае, на подъезде к Кольцевой. Оттуда — пешком до Полосы, и в прославленный лесок на свиданку с известно кем.

Что я ожидаю от встречи?

Куриная косточка при мне. Ротти немного злой: он любил Белую, она с ним играла часто. Напоминала мне, чтоб не забывал кормить.

Я, к сожалению, всё ещё представляю, как Порождённый сношает Герду (и искренне надеюсь, что это проблемы моего воображения, потому что иначе сегодня кому-то придётся просить меня о смерти, умолять о ней).

Я опять пафосничаю и строю из себя хер