Шрифт:
Закладка:
Но всё же Изамери не выглядел сумасшедшим клоуном, во всем его пестром образе ощущалась неподдельная сила и если не жестокость, то жесткость. Да и все эти ножи, шрамы, сабли, кинжалы отнюдь не выглядели бутафорскими. И так и не придя ни к какому мнению, она решила что лучше всего и правда уйти.
Не сказав ни слова и даже больше не посмотрев в сторону Изамери, она пошла дальше по тропинке. Галкут, скрывая усмешку в своих тусклых маленьких глазах, последовал за девочкой.
65
Элен шла дальше по тропинке, вившейся по периметру огромного лагеря. Справа от девочки располагались разнокалиберные палатки и шатры, слева разномастные фургоны, телеги и повозки. Но Элен, конечно, больше интересовалась людьми. Их было немного и большинство из них, насколько она понимала, просто бездельничали, сидя на маленьких скамейках, раскладных стульчиках или развалившись на покрывалах и ковриках, а то и прямо на красно-коричневой траве. Впрочем, некоторые что-то починяли, подшивали, занимались своим оружием, готовили в котелках похлебки и весело болтали друг с другом. Многие из тех, мимо кого она проходила, обращали на нее внимание. Кое-кто просто бросал ленивый равнодушный взгляд, а другие рассматривали долго и бесцеремонно. И Элен, ловя их пристальные взгляды, ждала, что они вот-вот заговорят с ней. Но никто не заговорил.
Пройдя по тропинке метров двести и еще больше удалившись от тракта, она увидела расположившуюся на необъятном покрывале компанию мужчин в цветных халатах, смешных квадратных шапочках и сандалиях на босу ногу. Судя по всему, там шла какая-то азартная игра. Мужчины, все они были очень смуглые, горбоносые и с черными курчавыми волосами, сидели, скрестив ноги, и не сводили глаз с широкой доски, лежавшей перед ними. Они беспрерывно обменивались нервными репликами, иногда начинали говорить все разом и даже махали руками. Их языка Элен не понимала. Порой в нем проскакивали слова из унилэнга, но слишком редко чтобы можно было ухватить смысл предложения, да и может то было лишь фонетическое созвучие, а написание и значение слов отличались. Из школьных уроков лингвистики девочка знала, что звездные переселенцы, расселяясь по новым мирам Галактики, в подавляющем своем большинстве оставались верны международной лингве Первой Земли, универсальному языку — «унилэнгу», в основу которого лег один из языков докосмической эпохи человечества. Но, тем не менее, любой язык был живой, постоянно развивающейся системой, а некоторые социальные группы нарочно придумывали свои сленги, чтобы отгородиться от остальных, и потому, как объясняли учителя, абсолютно нормально и ожидаемо, что язык некоторых сообществ на колонизированных планетах будет не понятен наблюдателю из Звездного Содружества. В Элен снова проснулась исследовательская жилка и она приблизилась к мужчинам. Про себя она именовала их «арабы», не очень уверенно соотнеся их внешний вид с одним из народов Первой Земли. Тут у неё имелись весьма обширные пробелы в знаниях, ибо она не любила заниматься историей Альфа-планеты, как еще называли Первую Землю. Она не понимала зачем нужно уделять столь пристальное внимание маленькой, давным-давно покинутой прародине человечества, для чего столь досконально изучать её историю и историю населявших её народов. Что было такого особенного в этой Земле, что учителя так рьяно требуют штудировать её хроники и летописи. На свете полным-полно других планет, более интересных и важных для человечества сейчас и у которых гораздо более яркая, запоминающаяся и имеющая весомые последствия для всего Содружества история. Элен знала что на Первой Земле люди живут и сейчас, но гораздо меньшее количество чем перед эпохой звездных переселенцев. И эти земляне славятся тем, что они совершенно не стремятся куда-то улететь со своей планеты, не то чтобы навсегда, а так, хотя бы в отпуск, чтобы посмотреть на другие миры. Кроме того у многих представителей вида homo sapiens, расселившихся по Млечному Пути, существовала идея-фикс хотя бы однажды посетить Первую Землю и, если получится, обязательно пожить там какое-то время, а некоторые, особенно на взгляд Элен ненормальные, во что бы то ни стало желали провести на этой планете свои последние годы и если придется умереть, то чтобы непременно там — в месте откуда всё началось, в колыбели человека. Элен этого совершенно не понимала. И иногда ей казалось совершенно не логичным что люди, то ли в память о своей прародине, то ли просто из-за лени что-то менять, по-прежнему называют себя «земляне», хотя родились и выросли на совершенно других и далеких планетах. По сути это слово стало вполне официальным наименованием человеческого вида.
Элен подошла к "арабам" почти вплотную и поглядела через плечо одного из них во что они там играют. На большой поделенной на клетки доске стояли круглые деревянные фишки четырех разных цветов, игроки бросали пару костей и затем передвигали фишки. Игроков, как поняла Элен, было четверо, остальные зрители, но последние казалось воспринимали происходящее на доске азартнее и эмоциональнее первых. Если игрок после того как кубики костей показали очки задумывался, ему тут же начинали со всех сторон советовать как ходить. Но он сидел полный достоинства и сосредоточенности и как будто бы не обращал ни на чьи слова никакого внимания. Когда же он передвигал фишки, сначала одну потом другую, все на миг умолкали и заворожено следили за его рукой. Как только ход был закончен, зрители бурно и взволновано выражали свое отношение к нему. Одни одобряли, хвалили игрока, другие выражали презрение и насмешку. Элен попыталась разобраться в игре. Она поняла, что целью было окружить фишки противника, после чего те удалялись с доски, и на их место устанавливали фишки победителя. Но она никак не могла разобраться кто против кого играет, то ли каждый за себя, то ли пара против пары.
В этот момент кости взял очень худой мужчина с вытянутым лицом и длинными ногтями, выкрашенными в черный цвет. На мочке левого уха у него висел большой металлический крестик. Часть фишек этого игрока явно попали в непростую ситуацию и он очень долго тряс
