Шрифт:
Закладка:
Он осекся — ему показалось, будто Саруман вздрогнул.
— С неба? Постой… что ты сказал? Из «небесного железа»? — Маг выудил эти слова из фразы орка, как рыболов неожиданно выуживает из мелкой речушки крупную щуку. — Ах ты… леший!
Он рывком поднял голову и посмотрел на Гэджа. Глаза его странно сверкнули в полумраке горницы. Лицо вдруг просветлело — как будто озарилось изнутри ровным холодным сиянием, словно кто-то зажег там, внутри Сарумана, небольшую лампадку.
Гэдж привскочил:
— Что… такое? — Кончики его пальцев похолодели от какого-то неясного, но скорее радостного, чем пугающего предчувствия.
— Твой Гэндальф, как ни странно, был прав, — раздумчиво и с расстановкой, будто удивляясь собственным словам, произнес Белый маг. — «Сит-эстель» действительно был изготовлен из галворна… только это еще не все. — Он издал короткий нервный смешок. — Какой же я беспросветный болван! Сразу не догадался…
— Не догадался о чем?
— Ошейники! Они тоже содержат какую-то часть «небесного железа». Это не галворн, но какой-то очень схожий по свойствам, чуждый миру Арды элемент. Видимо, хороший кусок «небесного железа» упал на землю не то в Мордоре, не то в Дол Гулдуре, и Саурон надумал использовать его при создании ошейников… Да, да! Именно поэтому число ошейников ограничено… И именно этот элемент, малая часть, некий ничтожный процент в общем составе, и заключает в себе скрепляющие чары. Просекаешь фишку, как говорит твой папаша?
— Ты хочешь сказать, — неуверенно проговорил Гэдж, — Что «сит-эстель» и ошейники, они, ну… родственны по своей природе? И могут обладать сходными волшебными свойствами, так, что ли?
— Да. Грубо говоря, если изучить и рассмотреть поближе волшебные свойства амулета, то, возможно, удастся понять, как «работает» и заклятие ошейников.
— Но для этого амулет необходимо воссоединить.
— Это не так сложно, как ты думаешь. Дай-ка мне «эстель».
Гэдж сорвал с шеи обломок амулета, протянул Саруману. Маг потер «эстель» в ладони, положил на стол перед собой.
— Вторая половинка — у Каграта, — напомнил Гэдж.
— Я знаю, — нетерпеливо откликнулся Шарки. — Но, если понадобится её изъять на некоторое время, я опою твоего папашу какой-нибудь дрянью безо всяких угрызений. Впрочем…
— Что?
Саруман молчал. Смотрел на «эстель» так пристально и неотрывно, точно хотел взглядом расплющить злосчастный кусочек металла в лепешку. Сосредоточенно хмурил брови. И вдруг коротко застонал — и отшатнулся, рывком, как будто получил удар по лицу… глубоко вздохнул, откинулся на спинку кресла и запустил руки во встрепанные волосы.
— Что случилось? — испуганно пробормотал Гэдж. В носу у него защипало от волнения.
Саруман медленно повернул к нему голову. Глаза его были бездонными черными провалами на побледневшем и застывшем, точно сведенном судорогой лице.
— Ты, кажется, говорил, что отдавал «эстель» Келеборну? — спросил он глухо. — Так, Гэдж?
— Ну… д-да.
— Надолго?
— На несколько дней… А что?
— Да ничего, — Саруман прикрыл глаза ладонью. — Просто твоя половинка амулета — ненастоящая.
— Нена… Что?
— Это не галворн. Обычное серебро. То, что ты носишь на груди — не настоящий, не подлинный амулет. Просто подделка… искусная копия.
Гэдж молчал. Слов у него не было. Попросту пропали и не вернулись.
— Но я твёрдо знаю, что тот «эстель», который ты унес из Изенгарда, был настоящим, — помолчав, негромко добавил Саруман. — Я уверен в этом точно так же, как в том, что король всея Арды пресветлый наш Манвэ Сулимо — старый ленивый маразматик.
— А… — хрипло выдавил Гэдж. — Значит, амулет подменили? В Лориэне?
— Да.
Слово упало — короткое, но тяжелое, как чугунная чушка, и придавило Гэджа к земле.
— Я… не знал, — прошептал он едва слышно. Ему казалось, будто его ни с того ни с сего окунули головой в прорубь. Внутри него все застыло, обмерло, смерзлось в ледяной ком… Вот, значит, зачем Келеборну понадобилось так долго держать «эстель» у себя — чтобы успеть изготовить дубликат! А Гэдж ему поверил… И ему, и Гэндальфу. «Нет, орк. Этот амулет совсем не волшебный. Обычное серебро, не представляющее никакой ценности…» И Серый маг ничего на это не возразил! Ни единого слова!
Только многозначительно с эльфом переглянулся…
Гэдж глотнул. Слова застревали у него в горле, точно комья сырого песка:
— Как ты думаешь, а Гэндальф, он… ну, знал о том, что Келеборн собирается подменить амулет? Он… знал, а?
Саруман сидел, прямой, злой и напряженный, точно надетый на черенок лопаты, плечи его едва заметно подрагивали. Он не то беззвучно смеялся, не то бесслёзно рыдал… Или просто пытался совладать с накатывающей истерикой?
— Не могу сказать, Гэдж. Если и не знал, то наверняка догадывался. А возможно…
— Что?
— Я бы нисколько не удивился, — брезгливо, сквозь зубы, процедил Саруман, — если бы выяснилось, что все это паскудное дельце и было затеяно с подачи твоего замечательного Гэндальфа.
Гэдж будто одеревенел. Этого не может быть, твердил он себе. Этого не может быть! «Я обещаю, Гэдж, что верну тебе амулет в целости и сохранности», — сказал тогда Гэндальф. Он обещал. Он обещал! И тем не менее счел верным и правильным нарушить данное обещание? Нарушить обещание, данное орку… всего лишь орку! Ну да, конечно, чего уж тут удивительного…
Совершенно ничего. Ни удивительного, ни тем более неожиданного.
Вот так. Вот так. Получил по носу, пустоголовый урук? Впредь будешь знать, как верить волшебникам и «Друзьям эльфов»! Келеборн — мерзкая подлая свинья, ничего другого от него ждать и не приходилось — но Гэндальф!
Гэдж чувствовал себя так, словно его завалило грудой камней.
Он накрыл голову подушкой. Но даже сквозь слой набитого соломой холста услышал короткий звон стекла — это Саруман в глухой ярости довершил дело, начатое Кагратом, смахнул со стола какую-то увернувшуюся от орка недоразбитую склянку. Она с сухим треском грянулась на каменный пол и разлетелась по горнице жалкими осколками тусклого стекла — как печальный символ вспыхнувшей яркой звездой и тут же вновь угаснувшей хрупкой надежды.
41. Кохарран
Утро началось как обычно — с перепалки орков во дворе под окном.
— Стой, ты, урод! — воинственно рычал какой-то урук. — Куда прешь, гниль, мелочь, с-сороконожка? Не видишь, мы тут стоим?
Другой голос, пожиже, чуть гнусавя (неужели Трыш?) бубнил в ответ что-то неразборчивое:
— Так какого лешего… бу-бу-бу… на дороге торчите… бу-бу… спешу я… дайте пройти…
Урукам, видимо, было скучно:
— Куда спешишь, на тот свет? К дедушке на поклон? Ща подкинем туда прямым ходом без очереди!
Снага вяло отбрыкивался:
— Так поручение… бу-бу… меня
