А затем протяжно застонал и сделал шаг назад на шатающихся ногах. И Илона с ужасом увидела кровь на больших серо-сизых перьях. Рагнар оттолкнулся руками от стены и согнулся, уткнувшись лбом ей в плечо.

— Вурдалак тебя задери… — прошептал командир, дыша с присвистом. — Ты что творишь, умалишенная? Вытаскивай теперь по одному, и не смей в обморок падать, пока все не достанешь!..

Из перьев торчали уродливые и бугристые, но все равно острые каменные ножи. Некоторые из них пробили крыло навылет.

— Сложились из кучи скального мусора в углу и летели в тебя, — хрипло выдохнул Рагнар, встретившись с ее ошарашенным взглядом. — Хорошо, что я двигаюсь и соображаю быстрее человека. Не бойся, очухаюсь в любом случае. А вот выжила бы ты — большой вопрос. Три из них целились прямо в голову…

Илону прошиб холодный пот. Понимание, что она могла сейчас умереть на месте, накрыло с головой, коленки задрожали.

— Ну?.. — рыкнул Рагнар сквозь стиснутые от боли зубы. Нос заострился, как у Индры в приступах гнева, а проклюнувшиеся клыки оцарапали до крови нижнюю губу.

Этого хватило, чтобы устыдиться собственной слабости. В самом деле, командир ценой здоровья спас ей жизнь, а она бьется в истерике. Илона нырнула под дрожащую руку и выскочила за его спиной.

— Только ради всех богов, не тяни, выдергивай рывком! — прошипел из-за плеча Рагнар. — Жалость в таком деле только вредит.

Ран было семь или восемь. Один из осколков, страшный и кривой, как орудие пещерного человека из палеонтологического музея, успел вывалиться сам, и проделанная им дыра затягивалась на глазах, оставляя после себя лишь уродливые бурые пятна на светлых перьях. Илона взялась за осколок под лучевой костью, потянула на себя, и он с влажным хрустом вышел наружу. Рагнар закашлялся и выругался.

— Дальше, — сипло скомандовал он.

Пахло пылью, сыростью и кровью вперемешку с дорогим мужским дезодорантом, стоившим в магазине натуральной косметики, как шасси от самолета. Ну, дают! За несколько недель жизни на Земле успели не только приодеться, но и в уходовые средства людей клювы свои засунуть. Илона старалась думать обо всякой ерунде, даже о ценах в магазинах органики, только бы не зацикливаться на тошнотворном аромате разделываемого мяса и не слышать тихие стоны пострадавшего по ее вине мужчины.

На последнем кинжале, выдернутом прямо из плечевого сустава крыла, Илона не выдержала. Увидев белеющую кость в ореоле розовой плоти и переломанных перьев, она уронила окровавленный камень, зажала рот и опрометью кинулась в угол.

— Ты ж моя нежная лебедушка, — насмешливо съязвил Рагнар, наблюдая, как ее выворачивает наизнанку над мусорным ведром. — Вот все вы смелые, пока мясо с кишками наружу не увидите. Как же ты в заварушке участвовать собралась?

— С закрытыми глазами! — еле слышно прошептала Илона, опираясь рукой о стену и пытаясь отдышаться.

— Правильно, мало одному мне досталось, надо и остальных ребят покалечить, — скривился командир, отхлебывая из маленького пузырька рубиново-красную жидкость. — Не смотри так, это кровь повелителя, она исцеляет раны за считанные минуты. Хочешь, кстати?

Илона в ответ простонала два неприличных слова и нагнулась над ведром еще ниже.

— Ах, прости, тебе моей крови хватило, я вижу, — продолжал с издевкой сокол. — Тогда отдышись, попей водички и выкладывай, о чем думала, когда все это произошло. Почему земля, бывшая тебе другом, надеждой и опорой, вдруг стала врагом, желающим убить?

Илона вздрогнула. Неужели?..

— Потому что я захотела, чтобы меня не было.

Затем сделала несколько шагов до столика с бутылкой воды, глотнула, стуча зубами о стеклянное горлышко, и села на пол. Перед глазами все плыло, голова трещала по швам.

Рагнар пару минут ошарашенно молчал, затем сменил ипостась на человеческую, чтобы подзажившие крылья исчезли, подошел и присел рядом.

— Я бы спросил, не рехнулась ли ты окончательно, но боюсь услышать утвердительный ответ, — начал он осторожно. — Поэтому хочу лишь спросить, стоит ли оно того? Что бы у тебя не произошло, обязательно нужно решать проблему вот так, уйдя из жизни окончательно?

Илона, сгорая от стыда, уткнулась лицом в ладони.

— Пойми, земле все равно, в каком варианте бытия ты будешь дружить с ней, и есть ли у тебя физическое тело. Душа бессмертна, только путь ее лежит в царство мертвых, где она обретет покой. Но тебя планета не отпустит, останешься здесь неприкаянным духом, который постепенно озлобится и потеряет рассудок. О друзьях ты подумала? А о девчонке своей? О муже?

— Я не хотела умереть, и мысли такой не возникало никогда, я что, ненормальная? — всхлипывая, пробормотала сквозь пальцы Илона. — А мужу я все равно больше не нужна…

И отчаяние, переполнившее душу, выплеснулось наружу горючими слезами, а слова полились потоком. О том, как соврала самому близкому, желая оградить его от боли, и как эта боль превратилась в обжигающую обиду, разрушающую твердыню, крепче которой, казалось, нет ничего на свете. Как многолетний союз с любимым человеком не смогли развалить незапланированная дочь, затем невозможность иметь других детей, безденежье, непонимание окружающих по многим вопросам. Они все равно устояли, укоренились друг в друге еще больше, а там и дела потихоньку наладились, даже с учетом власти белобрысых.

Но теперь все пошло прахом из-за одной сиюминутной лжи, рожденной из страха. И что делать дальше на обломках былой жизни, оказалось совершенно непонятным.

— Как я могу ему доверять, если он, зная, насколько нам всем тяжело, так себя ведет? — всхлипывала Илона, уткнувшись в рукав рубашки, уже промокший насквозь. — Да, я поступила, как идиотка, но это ведь не повод наказывать меня безразличием! Неужели он не знает, что это больно?! Лучше бы ругался и кричал, но только не молчал, будто все закончилось, и это ясно любому, кроме меня!..

Рагнар глядел на нее, как смотрит на дурного щенка-подростка старый волкодав, весь в шрамах и с седеющей шерстью.

— Какие же вы, люди, все-таки детишки! — огорченно вздохнул он. — Развиваетесь семимильными шагами, строите дома высотой до облаков, летаете в небо без крыльев, лечите друг друга без магии, добываете золото и камни с помощью техники, научились преобразовывать энергию в свет и тепло, но разума это вам так и не прибавило. Вы же живете максимум по сотне лет, но продолжаете тратить драгоценное время на ссоры и обиды, когда лучше бы расходовать его на любовь и радость…

Илона в ответ зарыдала еще горше.

— Ну-ну, не реви, — Рагнар с ласковым вздохом уставшей многодетной матери погладил ее по голове. — Горе ты мое луковое.

И, помявшись с