и его избрание заставило либерализм казаться гораздо более энергичным, чем он был на самом деле. На заводах и в городах страны либерализм выглядел антикварным и практически бессвязным, но в Вашингтоне он все еще сохранял жизнь. Кливленд выступал за экономию, честность, эффективность, золотой стандарт и снижение тарифов. Он рассматривал Запад как надежду на свободный труд и обещал обеспечить его резервирование для настоящих поселенцев, а индейцев поставить на путь "образования и цивилизации... с целью получения ими окончательного гражданства". Он обещал защитить "освобожденных в их правах" - обещание, которое успокоило Фредерика Дугласа, но к 1880-м годам все обещания демократов в отношении освобожденных оказались пустыми. До конца века ни один демократ не проголосовал за законопроект о гражданских правах. Кливленд считал чернокожих, особенно южан, ленивыми и нерасторопными.80

V

В 1884 году Хауэллс проголосовал за Блейна - неловкое голосование для человека, столь преданного своему характеру. Политика Хауэллса все еще отходила на второй план по сравнению с его писательством и критикой, а писательство и критика, как он опасался, отходили на второй план по сравнению с его рвением заработать деньги, необходимые для содержания дома в Бэк-Бей рядом с Оливером Уэнделлом Холмсом-старшим; его желанием финансировать дебют своей больной дочери Уинни в бостонском обществе; и его потребностью помочь своему стареющему отцу. Его представления о том, чем должна заниматься литература, становились все более ясными. Он согласился со своим другом Генри Джеймсом в том, что главная цель романа - отображать жизнь. Хауэллс превозносил "простую обнаженную человечность" в художественной литературе, но Джеймс отмечал ограниченность Хауэллса. Его любовь к "обыденным, непосредственным, привычным и вульгарным элементам жизни" не позволяла ему в полной мере воспринимать "удивительное и несочетаемое". Он чувствовал себя наиболее комфортно в "умеренной, оптимистичной, домашней и демократичной".81

Но Хоуэллс становился человеком, который, по его собственным словам, "не хочет и не может продолжать делать то, что уже было сделано". В 1886 году он опубликовал "Зарядку для министра" и был поражен тем, как быстро его критики перешли на "джентльменскую почву", нападая на него за то, что он пишет о простых людях с обычной жизнью. Как он писал Генри Джеймсу, они упрекали его "за то, что он ввел их в низкую компанию". Он воспринял это как ответ на его "откровенность в отношении нашей цивилизации", то есть на то, на что Джеймс сомневался, способен ли Хауэллс. Нападки, которые, по мнению Хоуэллса, приближались к личной диффамации, продемонстрировали, как легко шокировать газетных обозревателей и благовоспитанных читателей. Он воспринял это как свидетельство того, что "очень, очень мало культуры и элегантности, которыми покрыли себя наши утонченные люди, похоже, ожесточили их сердца против простого народа: они, кажется, презирают и ненавидят его". Хоуэллс критиковал либеральный культурный проект, который закрепил в качестве джентльменства и хорошего вкуса ту самую посредственность и самодовольство, которые он должен был вытеснить.82

Хауэллс нанес сильный удар по романтике, деликатности и возвышенности проекта джентльмена и презирал его отказ иметь дело с реалиями, с которыми сталкивалась нация. Его меняющаяся политика стала частью его литературной критики. В январе 1886 года он начал вести ежемесячную колонку "Исследование редактора" для Harper's Weekly. Журнал хорошо платил ему за это. Он поздно начал читать Льва Толстого и Федора Достоевского, но теперь стал их американским защитником и ярым приверженцем литературного реализма, который они представляли. В его похвале "Анне Карениной" Толстого заключено его евангелие: "Читая дальше, вы говорите не "Это похоже на жизнь", а "Это и есть жизнь". "Целью романа было "Истинное". Но Толстой, писал он в частном порядке, сделал так, что у Хауэллса "испортилось все удовольствие от обладания". Толстой жил по неизменному христианскому нравственному закону. Он показал Хоуэллсу "полный эгоизм и недостаточность моей прошлой жизни", но тот не мог понять, как толстовское решение - простая жизнь в деревне среди крестьян - помогло, "кроме того, что оно делает всех одинаково бедными и избавляет от угрызений совести".83

Хоуэллсу исполнялось пятьдесят, и это казалось ему старостью. Он уже не "планировал так много", как раньше. Его сестра только что умерла от малярии, а дочь Уинни, жившая с неврастенией, которую врачи не могли ни расшифровать, ни вылечить, металась между надеждой на улучшение и душераздирающим упадком. Он возлагал большие надежды на двух других своих детей, но жизнь уже не казалась ему такой радужной и многообещающей, как раньше.84

1

W. D. Howells to Victoria Howells, Apr. 10, 1881, in William Dean Howells, Selected Letters, ed. George Warren Arms (Boston: Twayne, 1979), 2: 278-79; Candice Millard, Destiny of the Republic: A Tale of Madness, Medicine, and the Murder of a President (New York: Doubleday, 2011), 79-84, 108-12; Ari Hoogenboom, Outlawing the Spoils: A History of the Civil Service Reform Movmeent 1865-1883 (Urbana: University of Illinois Press, 1968), 203-8.

2

Миллард, 91-97, 104-8, 113-24.

3

Там же, 125-32.

4

Там же, 150-52.

5

Там же, 14-17, 138, 140, 156-62, 176-77, 186-90.

6

Millard, 164-69; W. D. Howells to W. C. Howells, July 3, 1881, in Howells, Selected Letters, 2: 287; David M. Jordan, Roscoe Conkling of New York: Voice in the Senate (Ithaca, NY: Cornell University Press, 1971), 393-409.

7

Эдвард Чалфант, Лучше во тьме: A Biography of Henry Adams: His Second Life, 1862-1891 (Hamden, CT: Archon Books, 1994), 426-28; Millard, 195-96, 204-5, 212-14, 224-29, 238-46.

8

Горацио Алджер, "От мальчика с канала до президента, или Мальчишество и юность Джеймса А. Гарфилда" (Бостон: DeWolfe, Fiske & Co., 1881), 297, 307-8.

9

W. D. Howells to Edmund Gosse, Dec. 9, 1883, in Howells, Selected Letters, 3: 85-86.

10

W. D. Howells to W. C. Howells, July 21, 1878, in ibid., 2: 203.

11

Уильям Дин Хауэллс, "Полицейский отчет", Atlantic Monthly 49 (январь 1882): 1-17.

12

Я получаю полезную информацию от Вайнштейна, не разделяя его энтузиазма по поводу Спенсера и не реабилитируя его. Дэвид Вайнштейн, "Герберт Спенсер", в Стэнфордской энциклопедии философии, изд. Edward N. Zalta (Stanford, CA: Stanford University Press, 2012); T. J. Jackson Lears, No Place of Grace: Antimoderism and the Transformation of American Culture, 1880-1920 (New York: Pantheon Books, 1981), 20-22.

13

Richard Hofstadter, Social Darwinism in American Thought (Boston: Beacon Press, 1992), 31-50; для экскурсии: Barry Werth, Banquet at Delmonico's: Great Minds, the Gilded Age, and the Triumph of Evolution in America (New York: Random House, 2009), 279-81; Ronald L. Numbers, Darwinism Comes to America (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1998), 69; Lears, 20-23, 52.

14

Harold C. Livesay, Andrew Carnegie and the Rise of Big Business (Boston: Little, Brown, 1975); Werth, xix-xxx, 259-62, цитата xxv.

15

Уильям Джеймс, "Великие люди, великие