Шрифт:
Закладка:
В те напряженные годы в Эстерхазе Гайдн, лишенный внешних стимулов и конкуренции, медленно развивался как композитор. Он не создал ничего запоминающегося до тридцати двух лет — возраста, в котором Моцарт завершил свое творчество, за исключением «Волшебной флейты» и Реквиема. Лучшие произведения Гайдна появились после пятидесяти лет: первая большая симфония — почти в шестьдесят, «Сотворение мира» — в шестьдесят шесть. Он написал несколько опер для исполнения в Эстерхазе, но когда Прага пригласила его представить там оперу в серии, включающей «Женитьбу Фигаро» и «Дон Жуана», он отказался в письме благородной скромности (декабрь, 1787):
Вы хотите оперу-буфф от меня….. Если вы намерены поставить ее в Праге, я не могу вас обязать. Мои оперы неотделимы от труппы, для которой я их написал, и никогда не произведут рассчитанного эффекта вдали от родного окружения. Совсем другое дело, если бы я имел честь получить заказ на написание новой оперы для вашего театра. Однако и в этом случае я рискую вступить в соперничество с великим Моцартом. Если бы я только мог внушить каждому любителю музыки, особенно великим, такие же глубокие чувства и такое же ясное понимание, как у меня, при прослушивании неповторимых произведений Моцарта, то, несомненно, народы стали бы соперничать за обладание такой жемчужиной в своих границах. Прага должна стремиться сохранить это сокровище в своих руках, но не без достойного вознаграждения. Отсутствие такового часто опечаливает жизнь великого гения и дает мало стимула для дальнейших усилий и будущих времен. Меня возмущает, что Моцарт до сих пор не был ангажирован ни при одном императорском или королевском дворе. Простите, что я отклоняюсь от темы; Моцарт — очень дорогой для меня человек.32
Гайдн и сам жаждал попасть ко двору, где его талант мог бы шире расправить крылья, но ему пришлось довольствоваться королевскими комплиментами. Подарки поступали от Фердинанда IV Неаполитанского, Фридриха Вильгельма II Прусского, великой княгини Марии Федоровны Российской. В 1781 году Карл III Испанский прислал ему золотую табакерку, украшенную бриллиантами, и испанский посол в Вене отправился в Эстерхазу, чтобы лично вручить маленькое сокровище. Возможно, к этому приложил руку Боккерини, обосновавшийся в то время в Мадриде, поскольку он так рьяно перенимал стиль Гайдна, что его прозвали «женой Гайдна».33 Когда кафедральный собор в Кадисе решил заказать музыкальное оформление «Семи последних слов Спасителя», он обратился к Гайдну, и тот ответил ораторией (1785), которая вскоре была исполнена во многих странах — в Соединенных Штатах уже в 1791 году. В 1784 году один из парижских продюсеров попросил написать шесть симфоний; Гайдн ответил шестью Парижскими симфониями. Несколько раз он получал приглашения дирижировать концертами в Лондоне. Гайдн чувствовал себя связанным с Эстерхазой не только контрактом, но и преданностью, однако его частные письма свидетельствовали о растущем стремлении к большой сцене.
28 сентября 1790 года умер князь Миклош Юзеф. Новый князь, Антон Эстерхази, мало заботился о музыке; он уволил почти всех музыкантов, но номинально оставил Гайдна на службе, назначил ему ежегодную пенсию в четырнадцать сотен флоринов и разрешил жить, где ему заблагорассудится. Гайдн почти сразу же переехал в Вену. Теперь ему было сделано несколько предложений, наиболее настоятельно от Иоганна Петера Саломона, который объявил: «Я приехал из Лондона за вами; мы заключим наше соглашение завтра». Он предложил 300 фунтов стерлингов за новую оперу, еще 300 фунтов за шесть симфоний, 200 фунтов за авторские права на них, 200 фунтов за двадцать концертов в Англии, 200 фунтов за концерт, который должен быть дан там в пользу Гайдна, — всего 1200 фунтов. Гайдн не знал английского языка и боялся переправы через Ла-Манш. Моцарт умолял его не брать на себя такой труд и риск: «О, папа, ты не получил никакого образования для широкого мира, и ты знаешь так мало языков!» Гайдн ответил: «Но мой язык понимают во всем мире».34 Он продал подаренный ему князем Миклошем Юзефом дом в Айзенштадте, обеспечил жену и любовницу и отправился навстречу великим приключениям. Последние дни перед отъездом он провел с Моцартом. Моцарт плакал, провожая его: «Я боюсь, папа, что это будет наше последнее прощание».
Гайдн и Саломон покинули Вену 15 декабря 1790 года и добрались до Лондона 1 января 1791 года. Его первый концерт (11 марта) прошел с триумфом. Газета «Морнинг Кроникл» завершила свой отчет словами «Мы не можем подавить нашу тревожную надежду на то, что первый музыкальный гений эпохи может быть побужден нашим либеральным приемом поселиться в Англии».35 Все концерты проходили хорошо, и 16 мая благотворительный концерт порадовал Гайдна 350 фунтами стерлингов. В том же месяце он посетил концерт памяти Генделя в Вестминстерском аббатстве и услышал «Мессию»; он был так впечатлен, что прослезился, скромно сказав: «Гендель, мастер всех нас».36 Берни предложил Оксфорду присвоить новому Генделю почетную степень; это предложение было принято; в июле Гайдн отправился в университет, стал доктором музыки и продирижировал там своей Симфонией соль мажор (№ 92); он сочинил ее за три года до этого, но отныне история знает ее как Оксфордскую симфонию. Ее прекрасная медленная часть напоминает старую английскую балладу «Лорд Рэндалл».
Восприняв английскую сельскую местность как божественное преображение семян и дождя, Гайдн, вернувшись в Лондон, с удовольствием принимал приглашения в загородные дома. Там и в городе он приобрел множество друзей своей веселой готовностью играть и петь на частных вечеринках. Он брал продвинутых учеников, чтобы обучать их композиции. Одной из них была красивая и богатая вдова Иоганна Шретер. Хотя ему было шестьдесят, аура его славы вскружила ей голову, и она призналась ему в любви. Позже он сказал: «По всей вероятности, я бы женился на ней, если бы был холост».37 Тем временем жена уговаривала его вернуться домой. В письме к Луиджии Польцелли он ворчал: «Моя жена, это адское чудовище, написала мне столько всего, что я был вынужден ответить, что никогда не вернусь».38
Несмотря на трех женщин на его совести и кошельке, он упорно
